Продолжение. Начало в №22 (493) 8 июня 2017 г.
Как европейская культура прививалась в казахской степи? Что такое любовь на всю жизнь? Как из бунтаря сделать лидера? Как маленькая неточность ломает судьбу? Мы продолжаем вас знакомить с неизвестными подробностями из жизни Бориса Исаева, главы Павлодарской области 70-х и 90-х годов. Его воспоминания записаны в рамках моего журналистского, биографического проекта allmemories.org. Эта часть посвящена годам учебы и становления личности героя.
Черно-белый калейдоскоп
В начальную школу Боря пошел в восемь лет в Петропавловске в предвоенном 1940-м году. Позже война навсегда забрала главу семьи. Мать осталась одна с пятью детьми. Она была безграмотной и не имела профессии. Перебивалась разгрузкой вагонов. Начался голод. Заболела и умерла младшая полуторагодовалая дочь. Перед семьей встал вопрос выживания. Поэтому Борю отправили к маминой сестре Марии Максимовой в поселок «Красный горняк» Акмолинской области. Тетушка жила одиноко, возглавляла добычу известняка.
В сельской школе было 18 детей. В войну там преподавала всего одна 19-летняя учительница Татьяна Гребенюк. Ей приходилось вести занятия сразу для четырех разновозрастных классов в одной комнате. Как говорит Борис Васильевич, с одной стороны это даже было плюсом, так как уже во втором классе он знал программу четвертого. Однако и в этой школе мальчик не задержался – на следующий год тетю перевели работать в село Журавлевка Сталинского района, где она возглавила отдел агитации и пропаганды райкома партии.
Ввиду периодических переводов тетушки по районам, школьные годы Боря провел в разных учебных заведениях сел и Петропавловска. Поэтому воспоминания данного периода калейдоскопические: вот Петропавловск, учительница Марья Носик угощает его, голодного малыша, булочкой, оставшейся от школьного обеда. Вот в Журавлевке пожилой учитель Петр Петрович по кличке Святой корректирует советские учебники и преподает детям правильный русский язык. Вот на окраине Петропавловска старая одноэтажная мужская школа, где в Гражданскую войну размещался штаб Колчака…
Степной интернационал
С четвертого по седьмой класс Исаев учился в Журавлевке, там же окончил и последний десятый класс. Эта школа сыграла в его судьбе значительную роль. Здесь он получил фундаментальные знания и нравственные уроки, завел верных друзей и встретил любовь всей своей жизни – будущую супругу Ирину Лопатину. Журавлевской детворе повезло с учителями. Среди них были немецкие и польские интеллигенты, высланные в сталинские времена в Сибирь на спецпоселение. Они привнесли в эту девственную степь европейскую науку и культуру.
– Когда я оканчивал школу, по всем предметам у меня были пятерки, и только одну четверку я получил за сочинение. Вот как это произошло, – рассказывает Борис Исаев. – С седьмого класса русский язык у нас преподавала Финогенова Мария Федоровна. Она была грамотной, строгой и требовательной. За невыполненное задание оставляла после уроков – сиди, учи! В здании деревянной церкви был клуб. Там танцевали, показывали кино. Все ученики спрашивали у Финогеновой разрешения, прежде чем идти туда. Она, как классная дама из фильма «Безымянная звезда», следила за нашей нравственностью. Мария Федоровна и поставила мне четверку на выпускном экзамене за две лишние запятые. Потом объяснила: я могла бы закрыть глаза на эти запятые, но подумала, что ты, когда узнаешь об этом, будешь обо мне плохого мнения. Так я окончил школу с серебряной медалью и оказался первым медалистом в журавлевской школе. Эту медаль я оставил на память в школьном музее. Говорят, она до сих пор там. С Марией Федоровной мы потом еще несколько лет переписывались.
После войны сельский клуб обзавелся своим духовым оркестром. Дирижером стал немец из спецпоселенцев Карл Федорович Роот. Несмотря на свой статус, он был членом компартии, платил взносы, участвовал в собраниях, но в то же время ходил отмечаться в комендатуру. Карл Федорович научил Бориса играть на альте и взял в свой оркестр. Роот выписывал из города ноты, упрощал аранжировки. Семь юных музыкантов играли в клубе на танцах. В репертуаре было несколько вальсов, фокстрот, краковяк, полька и марш. (В списках жертв политического террора СССР значится некий Карл Федорович Роот, 1897 года рождения, репрессированный по национальному признаку. Он был реабилитирован только в 1996 году, – авт.).
Таких спецпереселенцев в Журавлевке было много – немцы, поляки, итальянцы, ингуши. В старших классах у Исаева появились новые друзья – поляки Толик и Эдик Гаецкие. Оба после сельской школы поступили в институт кинематографии и посвятили себя этому искусству. Были еще немцы – сын местного бухгалтера Лукас и парень постарше – Фрик Рольф. Он окончил семь классов, стал шофером на «эмке» (советский прототип Форда 20-х годов), возил первого секретаря райкома. Ингуши держались особняком и детей в школу не отдавали.
Гвоздики для чекиста
– Мы жили в райцентре, у нас в школе был замечательный математик, поляк Венглинский Василий Эдмундович, – вспоминает Борис Исаев. – В десятом классе он нам давал задачи из задачника для поступления в Московский государственный университет. Его история имеет значение для характеристики того времени. У Венглинского симпатия была – Берта Карловна, преподаватель начальных классов в колхозной школе. Тоже спецпереселенка. За ней увивался один местный кадр и постоянно ее шантажировал. Однажды школьники расшалились в классе, кинули мокрую тряпку и разбили портрет Сталина. Коллеги посоветовали Берте ехать в райцентр к начальнику НКВД Лопатину и самой рассказать ему все. Она так и сделала. Лопатин выслушал и говорит: уезжай из колхоза! Только она вышла из кабинета, а ее недоброжелатель уже в приемной сидит… Берта Карловна быстро перебралась в райцентр и вышла замуж за нашего математика Василия Эдмундовича, и ее преследования кончились. Вместе они прожили всю жизнь. На старости лет Венглинские и Лопатины поселились в Алма-Ате. Я захаживал к Василию Эдмундовичу в их домик на окраине. А когда Лопатина не стало, на его могиле каждый год появлялись свежие гвоздики. Берта Карловна ухаживала за его могилой до конца своих дней, хотя они после того случая никогда не общались. Я знаю эту историю в подробностях, потому что Лопатин стал моим тестем. Этот случай я описал в стихах и прозе.
Самая красивая
В школе Журавлевки Борис Исаев познакомился со своей будущей супругой – Ириной Валериановной Лопатиной. Еще в четвертом классе он приметил эту самую красивую девочку в школе. Ее родители-ленинградцы после техникума поехали в Сибирь на золотые прииски. Ирина родилась в Кемеровской области. Ее отец, экономист по образованию, сначала работал снабженцем, потом поступил на службу в НКВД и быстро поднялся по служебной лестнице. В Журавлевку Лопатины переехали в 1944 году. Мама Ирины стала секретарем райисполкома, подружилась с тетушкой Бориса.
В седьмом классе парень набрался смелости и признался Ирине в любви. Она, конечно, догадывалась о его чувствах, но относилась к нему, как к хорошему другу. Они вместе готовили домашнее задание, он приходил к ней в гости, был знаком с ее родителями. В восьмом классе Ира уехала в Акмолинск, куда отправили на повышение ее папу. Дороги молодых разошлись. Борис вспоминал о любимой, как о несбывшемся счастье.
Мореходка
– После школы я мечтал получить высшее образование, – рассказывает Борис Васильевич. – Но я заведомо знал, что в институте мне учиться не придется, потому что материальное положение моей семьи не позволяло. Нужно было учиться и работать. Кроме того, я начитался книг Жюля Верна, Вениамина Каверина и хотел стать моряком. Поэтому после десятого класса я решил поступить в высшее мореходное училище. Их было три в СССР – в Ленинграде, Одессе и Владивостоке. Я подумал: в западные училища большой конкурс, поэтому поступить во Владивосток шансов больше. Отправил документы во Владивостокское высшее мореходное училище. Оттуда пришел ответ – ваши документы приняты, пришлите оригинал аттестата.
Парень мечтал стать капитаном и поступить на судоводительский факультет. Перед отправкой документов в училище он прошел медкомиссию в Журавлевке. Кабинет окулиста был маленький, поэтому испытуемый легко увидел все буквы в таблице. Но, когда его проверили во Владивостоке, выяснилось, что правый глаз видит немного хуже левого. Этой маленькой погрешности оказалось достаточно, чтобы мечты о дальних плаваньях рухнули, а спасательным кругом стал судоремонтный факультет, который тоже позволял ходить по морям, но в машинном отделении корабля.
Так Борис Исаев стал курсантом Владивостокского высшего мореходного училища. Ему выдали морскую форму – от шинели и бушлата до носового платка и белого воротничка, в шутку называемого «слюнявчиком», дали койку в общежитии (кубрике) и питание. В этом закрытом мореходном училище действовала военная кафедра. Поэтому выпускнику присваивали звание инженер-лейтенант. Военную практику Исаев проходил на крейсере «Каганович».
Загрузили
В училище Исаев стал проявлять свой характер. Однажды чуть не поднял курсантов на забастовку. За это его хотели исключить, но подумав, решили из этого неформального лидера сделать формального, загрузив общественной работой.
На втором курсе парень стал заместителем командира роты, на четвертом – старшиной, его избрали в комитет комсомола, потом выдвинули в члены компартии. Кроме того, выбрали старостой драмкружка. А когда выяснилось, что у него прекрасный бас, пригласили в хор, где пело более ста человек. Позже пение стало традицией в семье Исаева. Преуспел он и в спорте – получил третий разряд по гребле, не имея специальной физической подготовки, 18 раз поднимал 32-килограмовую гирю.
Гений математики
– У нас были замечательные учителя, – говорит Борис Васильевич. – Например, высшую математику преподавал Иосиф Семенович Иохвидов. Невзрачный на вид такой человек. Своих преподавателей не хватало во Владивостоке, поэтому его из Одессы прислали. Он всегда такой вежливый, спокойный был. А когда он пришел на День советской армии при полном параде, все ахнули – у него погоны майора, а на груди – целый иконостас. Оказывается, в годы войны он служил в артиллерии, участвовал в обороне Москвы и взятии Берлина.
Думаю, морячки удивились бы еще больше, узнав, что их скромного учителя перевели в мореходку сразу после защиты кандидатской диссертации, что буквально через несколько лет он получит ученую степень доктора физико-математических наук, станет профессором Воронежского госуниверситета, сделает десяток выдающихся открытий и войдет в мировую историю математики.
Свадьба по-флотски
Между тем, ребята, вступив во взрослую жизнь, стали выстраивать отношения с представительницами прекрасного пола. Борис встречался с девушками на танцах, но они не шли ни в какое сравнение с его школьной любовью. В 1953 году на третьем курсе мореходки его отпустили на практику в родной Петропавловск на местный судостроительный завод, где производили торпеды. Через знакомых Борис узнал, что Лопатины живут в Караганде, а Ирина учится в пединституте. Не мешкая, парень написал ей письмо и через несколько дней получил ответ.
Так завязалась переписка. Борис бомбардировал возлюбленную письмами, исписывая по половине школьной тетради. В этих депешах было все – и описание курсантской жизни, и его новые стихи, и горячие признания. В итоге девушка сдалась под этой эпистолярной канонадой. На четвертом курсе Борис поехал в Караганду жениться. 11 августа 1954 года молодые расписались. На женихе была белая рубаха, сшитая тещей, и флотские брюки. Другой одежды у него не было. После скромной свадьбы Исаев уехал в мореходку доучиваться, а невесте родители стали собирать приданое.
На следующий год Ирина с вещами приехала во Владивосток. Борис снял для них комнату. Потом собрал ребят, и молодожены второй раз сыграли свадьбу. По окончании мореходки Исаева направили работать на маленький судоремонтный завод в бухту Преображения, где базировался рыболовецкий флот. Верная супруга, подобно жене декабриста, отправилась за мужем на край света. Так началась их семейная и трудовая жизнь. Но об этом уже в следующей главе.
Фёдор КОВАЛЁВ, фото автора, газета «Наша Жизнь» №24, 22.06.17
