10-летняя история павлодарской кардиохирургии
Официальные сообщения о сроках открытия павлодарского кардиоцентра власти умудрились сделать целых 16 раз! В юбилей о плохом не вспоминают, но нужно же рассказать, в каком моральном состоянии павлодарским кардиологам пришлось создавать свою мощную во всех отношениях клинику, оперироваться в которой сегодня приезжают из ближнего и дальнего зарубежья, пишет Ratel.kz.
Ее возведение началось по заказу Минздрава в 2008 году под патронажем тогдашнего министра здравоохранения Жаксылыка Доскалиева без какого бы то ни было проекта. Три года объект, возводимый по президентской программе «Сто школ, сто больниц», строили как бог на душу положит. Как только Доскалиева сняли с должности, Минздрав перестал финансировать объект, объявив его незаконным: в проектно-сметной документации (ПСД), разработанной немецкой компанией AJZ Engineering GmbH, три этажа, а на деле — два. К тому времени степень готовности кардиоцентра составляла 90 процентов.
Министры, депутаты, подрядчики ломали копья до 2013 года, а в это время директор строящегося кардиоцентра Ораз Мукашев приглашал в Павлодар на мастер-классы ведущих кардиохирургов со всего мира, чтобы вырастить своих, которых тогда еще не было в регионе. Первым наставником, конечно, был легендарный Юрий Пя, который и создал отечественную школу кардиохирургии и поднял эту область медицины на международный уровень. Совместно с руководителем управления здравоохранения области Нурланом Касимовым руководство кардиоцентра разработало идею уникального медицинского кластера, каких еще не создавалось в республике. Они решили объединить будущий кардиоцентр и горбольницу №2, специализирующуюся на кардиологической помощи. В горбольницу поступают больные со всей области 24 часа в сутки, семь дней в неделю.
Плановых больных, нуждающихся в таких сложных операциях как замена клапанов или установка кардиостимулятора при нарушении ритма сердца, здесь же готовят к операции, а затем без оформления всяких бумаг переводят в кардиоцентр. После операции так же без бюрократии принимают их назад на реабилитацию.
Когда с 16 попытки кардиоценр, наконец, был открыт, кадры для него уже были более–менее готовы.
— Это было новое направление, новые навыки, которые нужно было где-то приобретать, учиться, — вспоминает заведующая отделением анестезиологии, реаниматологии и интенсивной терапии кардиоцентра Инна Гловацкая. – Мы бригадой съездили на обучение в Минск, и перед нами встала задача запустить первые самостоятельные операции дома, уже без приезжих светил, во второй горбольнице – кардиоцентр еще достраивался. Для первой своей самостоятельной операции мы выбрали несложного пациента с небольшим объемом операции, а он взял и простыл. И нам достался пациент с букетом сопутствующих патологий со стороны легких и почек, которому требовалось аортокоронарное шунтирование. Когда остановили сердце, пошел процесс самой операции, волнение было за каждого члена команды, а не только за свой участок. Оперировал Алмас Антикеев, который до этого много лет отработал общим хирургом. Мы не уходили домой, пока этот пациент находился в условиях реанимации, пока его не стабилизировали и не перевели в хирургию. У меня тогда было два молодых влача, которые не имели практического опыта и даже не умели держать в руках ларингоскоп. Практически всю команду пришлось обучать с нуля, и первый год я, бывало, не уходила домой по трое суток. Потому что пациенты тяжелые, молоденькие врачи всего боятся. Пытаюсь оставить их самостоятельно в операционной, потихонечку выхожу, они тут же выглядывают, чтобы убедиться, что я где-то рядом. Вот такое было начало. А сейчас это команда профессионалов, самая мощная команда реаниматологов у нас в области. И даже не во всех ведущих европейских центрах есть такое оборудование, как у нас.
… Мы уже рассказывали эту историю, но такие не грех и напомнить. 37-летняя Гульнара, мать пятерых детей, один другого меньше, начала кашлять, чувствовала слабость и боли в груди и лечилась народными средствами от простуды. А потом резко стала задыхаться. Машина скорой помощи доставила ее в инфекционный стационар горбольницы № 1 Павлодара, и через семь минут у женщины остановилось сердце. Дежурные реаниматологи горбольницы его завели, но сердце не справлялось со своей функцией, давление не поддерживало, отек легких не купировался. Рванувшая в первую горбольницу вместе со всевозможной портативной аппаратурой бригада областного кардиоцентра – кардиологи и узисты во главе с Гловацкой — выяснила, что у Гульнары произошел, отрыв створки митрального клапана. Женщина была на аппарате ИВЛ, но из-за отека легких даже он не справлялся – не продыхивал легкие, состояние было критическим, ничего не поддавалось коррекции. В таком состоянии либо немедленно берут на стол, либо не живут.
В условиях первой горбольницы провести операцию на открытом сердце невозможно, потому что требуется специально оборудованная операционная, которая есть только в кардиоцентре. Но транспортировать Гульнару тоже было практически невозможно, потому что в любой момент могла снова произойти остановка сердечной деятельности.
Гловацкая знала, что если сейчас они решат перевозить больную и она по дороге умрет, а вероятность этого была почти стопроцентная, то отвечать придется ей. И любая комиссия, скорее всего, подтвердит, что транспортировать в таком состоянии было нельзя. Но оставив молодую мать пятерых сыновей в горбольнице, ее однозначно обрекали на гибель. Без вариантов.
Возникла удручающая тишина, все смотрели друг на друга. У женщины произошла повторная остановка сердечной деятельности. На этот раз сердце не хотело заводиться 20 минут. Все это время бригада из кардиоцентра проводила реанимационные мероприятия: кто-то подавал препараты, кто-то вводил их, Гловацкая делала непрямой массаж сердца, благодаря которому искусственно поддерживалось кровообращение и мозг не умер. Тогда Инна Владимировна сказала: «Все!»
После этого ее короткого слова бригада молниеносно переподключила женщину на переносные следящие мониторы, инфузоматы, аппарат ИВЛ и, включив сирену, на полной скорости за пять минут доставила ее в кардиоцентр, где уже ждали замытые для операции хирурги с перфузиологами и подготовленное искусственное кровообращение. В операционную Гульмиру вкатывали, непрерывно продолжая реанимационные мероприятия. И только переведя ее на искусственное кровообращение, смогли вздохнуть и вернуться к спокойному темпу работы и поменять клапан. И дети не остались сиротами.
Врачей кардиоцентра растили и лелеяли, отправляли на мастер-классы и в лучшие зарубежные клиники, при поддержке руководства области обеспечивали лучшим оборудованием, без внимания не оставалось ни одно отделение. И у тех росли крылья, зашкаливал патриотизм. Ну правда, это не патетика.
Заведующий отделением детской кардиохирургии Тимур Раимханов с боем выбивал у администрации машину и постоянно делал объезды отдаленных сел Павлодарской и Восточно-Казахстанской областей с портативным УЗИ. В 2014 году в Китае разработали малоинвазивные операции для детей, когда через маленькие проколы закрывают дефект межжелудочковой перегородки. Раимханов вычитал про эту методику в интернете, пришел с инициативой к руководству центра, которое закупило у китайцев расходный материал и пригласило кардиохирургов из поднебесной дать мастер-класс. Через два дня павлодарские врачи прооперировали первых 10 детей без использования аппарата искусственного кровообращения. На работающем сердце.
Он же в экстренных ситуациях брал на себя ответственность и шел делать операции, которые считаются высшим пилотажем детской кардиохирургии в мире. К примеру, поменял местами перепутанные природой аорту и легочную артерию ребенку через несколько часов после его рождения. По статистике летальность в таких случаях даже при самом высококвалифицированном оперативном вмешательстве составляет 70 процентов. Но у молодого доктора не было другого выхода.
О редчайшем пороке плода было известно еще во время беременности, рожать женщина должна была в столице. Но малыш, весь отекший, весом почти шесть килограмм, появился на свет в Павлодаре, аорта у него отходила от правого желудочка сердца, а легочная артерия – от левого, тогда как должно быть наоборот. Санавиацию не прислали, мальчик начал синеть, упало давление. Тогда Раимханов включил фильм с мастер-классом корейских докторов, который прошел в Алматы, и взял малыша на стол. Операция длилась 10 часов. После нее отеки спали, малыш порозовел и «похудел» до стандартных трех кило, сердечко заработало нормально.
Именно павлодарские кардиохирурги в 2020 году провели первую в республику операцию по методу с необычным названием «замороженный хобот слона» — Frozen Elephant Trunk, который был освоен пока только в единичных клиниках мира. До этоговсех казахстанцев с расслоением аорты оперировали в два этапа, то есть проводили два очень сложных хирургических вмешательства — сначала протезировали восходящий отдел и дугу аорты, затем — нисходящий отдел грудной аорты. Далеко не каждый организм может выдержать такое испытание, часть пациентов просто не доживает до второй операции. «Замороженный хобот слона» — это гибридная хирургия, позволяющая все сделать за раз. Но это очень сложная высокотехнологичная операция.
Температура тела больного, как правило, понижается до 25 градусов, останавливается не только сердечная деятельность, но и даже искусственное кровообращение, которое поддерживается только в головном мозге, после чего устанавливается специальное высокотехнологичное оборудование — гибридный стент-графт — и реконструируется дуга аорты.
Павлодарские кардиохирурги, являющиеся лидерами в стране по количеству успешных операций на аорте, усовершенствовали эту процедуру. Они не стали понижать температуру тела больного жителя Усть-Каменогорска до 25 градусов, ограничившись 30 и вместо «нормативных» 40 минут полного отключения циркуляци крови успели пройти самый острый период за 26. Любое охлаждение и в дальнейшем согревание пациента несет за собой побочные действия уже в послеоперационном периоде для системы крови, центральной нервной системы. Чем ниже температура охлаждения и выше время отключения циркуляции крови, тем больше вероятность поражения в первую очередь спинного мозга и почек, а затем печени и кишечника.
Проводивший операцию доктор Адильжан Альбазаров объяснил, что риска не было, потому что был колоссальный опыт местных кардиохирургов, который дает возможность контролировать организм пациента при более щадящей для него температуре. Благодаря максимально щадящим условиям, созданным павлодарскими врачами, у пациента не отказали ни ноги, ни почки. Благодаря анестезиологам, которые следили за сатурацией головного мозга, вовремя ее повышая, хирурги могли спокойно работать, зная, что не пострадает мозг.
К десятилетнему юбилею кардиоцентра в Павлодаре сложилась местная школа кардиохирургов, рентгенваскулярных хирургов, кардиологов, аритмологов. Теперь уже не обязательно отправлять молодых докторов на мастер-классы в другие города и страны.
— Придя работать в кардиоцентр, мы потеряли категорию и, соответственно, зарплату, и в таком режиме работали несколько лет, — говорит один из лучших кардиохирургов страны, заведующий кардиохирургическим отделением ишемической болезни сердца павлодарского кардиоцентра Алмас Антикеев. — Потому что если я раньше был хирургом высшей категории, то потом стал кардиохирургом без категории, специальность потому что другая. Финансово и морально было тяжело, но никто не ушел. Это работа святая, самая сложная, стать кардиохирургом — большого стоит.
