В прошлом номере мы рассказывали о музейном экспонате и человеческих судьбах, стоящих за ним. Продолжение темы – о музейщиках. Это рассказ об ответственности перед фактами и предназначением. И о рутине, приводящей к сенсационным находкам. И о молчащих до поры до времени документах, которым историки возвращают право голоса.
С дедовских рассказов
На время закрыты школы и музеи, отменены массовые мероприятия, экскурсии и запланированные встречи. В привычный ход событий вмешиваются серьезные обстоятельства. Когда-то, уже после окончания всех свалившихся на нас сложностей, нынешним дням будет дана оценка – в том числе и историками. А сегодня о пути и призвании историка и краеведа рассказывает специалист Музея воинской славы Рустембек Калымкулов.
Музей воинской славы находится в одной структуре с несколькими музеями – с домом-музеем Багаева, музеем песенного творчества Майры Шамсутдиновой, новым музеем «Ертiс». Все это подразделения Павлодарского областного историко-краеведческого музея имени Потанина. Все работники музеев, прежде всего, специалисты-краеведы.
– Каждый музейный сотрудник является единичным просветителем в своей сфере. Просто так люди в музей работать не приходят. Просто не получится. Нужно душой вникнуть в дело, детально знать историю. И самое главное – этим нужно гореть. Я не просто получил знания как учитель истории, но и веду научную работу, – говорит специалист Музея воинской славы Рустембек Калымкулов.
Путь с чего-то начинается. Все складывается с малых лет, из рассказов дедов, их подвигов, – говорит Калымкулов. – А затем все идет к нашему времени.
Родом Рустембек Толеутемирович Калымкулов из Актогайского района, деревня Жанабет, совхоз Чкалов. Мать в деревне всегда была уверена: сын должен учиться в гимназии. И Калымкулов окончил гимназию-интернат имени Алтынсарина в Павлодаре, углубленный класс биологии. Биологический факультет института был обеспечен.
Арабскую графику выучил в гимназии-интернате. Причем знал и староказахский язык – тоте жазу, и арабский. Был лидером в классе по этим знаниям. После окончания гимназии Рустембека приглашали в медресе и институт в Турции на полном обеспечении. Только дорога за свой счет. Для этого нужно было бы зарезать три коровы – 90-е годы! Но родители не отпустили младшего сына на чужбину. Он остался в Павлодаре. Тогда только открылся исторический факультет, а выпускник гимназии был твердо уверен, что станет учителем истории. И еще с детства знал, что будет работать в акимате.
– В 2002–2003 году, мне тогда было 23–24 года, я работал начальником отдела по внедрению государственного языка при акимате города Павлодара, – вспоминает Рустембек Калымкулов. – Отвечал за перевод на казахский язык в документационном отделе сектора переводов, был заведующим. Акимом города был Николай Иванович Чмых. И он доверил молодому парню такой сложный участок работы. В этом отделе была ономастическая комиссия под председательством советника акима. В составе комиссии работали известные историки, доктора наук, профессоры. А я рос на их примере, готовил документы, был секретарем-исполнителем. От жителей города постоянно приходили письма по переименованию улиц и т. д. И мне пришлось тогда разбираться со всеми бумагами, готовить ответы и прочее. Тогда меня эта тема привлекла. Совместно мы провели большую работу – переименовали 4 улицы: академика Сатпаева (бывшая Дзержинского), полного кавалера орденов Славы Ворушина (бывшая улица Сатпаева), государственного и партийного деятеля, дипломата Исиналиева (бывшая улица 40 лет ВЛКСМ), генерала Дюсенова (бывшая улица 25 лет Октября). Я проводил все организационные работы, готовил все документы – об изучении, о внесении в маслихат этих данных, о защите проектов и т. д. Все это делалось по согласованию с ономастической комиссией. Так оформилось направление, в котором мне интересно.
От хронологии до книги
После этого Калымкулов работал главным специалистом в управлении архивов и документации Павлодарской области. Равнялся на старейших архивистов, учился у них.
– Я работал с Верой Дмитриевной Болтиной, с Людмилой Васильевной Шевелевой – нашими известными историками, исследователями, написавшими много книг. Проводил научно-критические обработки, описи документов, утверждал управленческую документацию. Собиралось очень много информации, баз данных. И у меня накопился уже свой архив. В то время активно писал в газеты краткие информационные заметки по работе. Учился хронологии, учился, как правильно писать книги. Было много и данных по формированию управленческой документации. Граждане обращались за справками по разным вопросам. Приходят ученые, по их запросам ищешь нужную информацию. Сам узнаешь много. И заодно общаешься с очень интересными людьми.
В 2008 году Калымкулов заканчивал аспирантуру и выпустил небольшим тиражом книгу на казахском языке «Административно-территориальные деления Павлодарского Прииртышья с 1833 по 2008 годы». Здесь пригодились знание истории, работа в акимате и архиве. Было написано и об ономастике, и о топонимике, что как называлось и откуда что пошло.
– Уже после ее издания мне однажды позвонили из Астаны, – говорит Рустембек Калымкулов. – Звонил секретарь республиканской ономастической комиссии. Подумал, что шутка. Но все оказалось серьезно. Меня пригласили в столицу. В Доме министерств была встреча с председателем ономастической комиссии РК. В его кабинете на столе – моя книга. Председатель отметил, что книга связана с деятельностью республиканской комиссии. И предложил переиздать книгу тиражом в 1000 экземпляров по заказу тогда еще Комитета языковой политики при Министерстве культуры и спорта РК. Я согласился, и книга была издана еще раз.
Поводом для написания целой книги стал один документ. Ему нужно было «дать голос».
– В период моей работы в архиве там была бывший руководитель архива обкома Компартии Казахстана Баян Мубараковна Дюйсенбина. Я очень люблю ее: когда был студентом, проходил у нее практику. Когда вырос как специалист, пришел на работу в управление архивов. Она меня вспомнила, поддерживала в работе. И оставила мне два документа. Сказала: «Надеюсь, что-то выйдет». Одна из бумаг – информация за 1833 год Баянаульского округа. Это очень старый документ, его передали ей другие известные люди. А она передала мне, – поясняет Калымкулов.
Чтобы оправдать доверие, нужно было досконально изучить, сформировать все сведения, расставить все по местам. Рустембек Калымкулов так и сделал. Ездил в Семей, в архив Восточно-Казахстанской области, где хранятся данные на казахском языке, написанные арабской графикой. Читал документы. И сам не заметил, как становился первооткрывателем того, как именно у нас зарождались совхозы и колхозы, аулы и волости. Проследил всю цепочку истории развития – так родилась книга. И сегодня педагоги вузов учат студентов в том числе и по его изданию.
Документ № 2
Но есть еще один документ 1833 года. Здесь другая история, как медаль с двумя сторонами. В этой официальной информации говорится о том, что при Баянаульском округе было более 30 известных личностей – аулие, баксы. Эти духовные знающие люди, которых народ нередко называл святыми, были в волостях при биях. При этом стоит знать, что Баянаульский округ – больше, чем область. Тогда так называлась одна из административно-территориальных единиц. В Баянаульский округ входили земли Актогая, Иртышска, Бескарагая и т. д.
– Широко знаменит Машхур Шусуп Копеев, религиозный деятель Исабек-ишан. Что известно об остальных? – рассказывает об этой истории Рустембек Калымкулов. – Список известных людей, сохраненный столько лет, имеется только у меня. Это повод для нового исследования, новой книги. Для меня это не только профессиональный интерес, но и личный. Мои предки со стороны отца когда-то были богатыми людьми, и в 1889, 1904 годах ездили в Мекку. Со стороны матери прадедушка тоже ездил в Мекку и привез оттуда какой-то черный камень. До сих пор в роду, в семье он есть. А у его младшего брата был особый дар… Что говорят в семейных легендах о таких людях? Об их сверхъестественных способностях. Я в 1991 году застал перед смертью сына этого человека. Я был маленьким, но помню, как он носил меня на руках, помню его рассказ о разных удивительных случаях. Деталей очень много. Он говорил, что отец запретил и ему заниматься чем-то из этой неизведанной сферы, потому что посчитал его легкомысленным. Мол, очень трудно контролировать эту силу. Вот такие предания есть у нас в роду. И им должны быть какие-то объяснения.
Документ давно на руках у историка. Но он все время будто взвешивает что-то. Тема непростая – с одной стороны наука, с другой – вроде как нечто неизведанное. «Я учитель, историк и должен рассуждать объективно, на основе архивных данных, документов, – уверен Калымкулов. – Но есть и народные предания, семейные истории. Почему бы не соединить их?»
На своем месте
В Павлодарской области управленческая система создавалась в 1925 году. Только тогда создавался и сам архив. Данные получались с 1925 года. Всю информацию по Павлодарской области, посмотреть историю мы можем в архиве. Знают об этом не все, поскольку научной деятельностью занимается узкий круг ученых.
– Мы, музейщики, занимаемся конкретно краеведческой историей. Факт в том, что в музей я пришел для воспитания, для пропаганды этих знаний, – говорит Рустембек Калымкулов. – Хотя в 2008 году, когда написал книгу, я ушел в коммерцию. Бизнес в строительной сфере идет, и многие спрашивают: зачем я уже более двух лет работаю в музее? Я по образованию историк, учитель. Это во мне заложено. Все эти истории привели меня туда, где я нахожусь сегодня. Я на своем месте. Историк, музейщик – мост между прошлым и будущим. Музей воинской славы создан благодаря директору историко-краеведческого музея Гульнар Нурахметовой. Это большой труд. У нас строгая дисциплина – Гульнар Баркеновна щепетильно относится к каждой детали. И поисковый отряд «Майдан жолы» тоже был создан при ее непосредственном участии. И, возможно, учитывая мои стремления, интерес и трудовой опыт, она в свое время приняла меня в музей. Я рад, что имею возможность вести научную работу и делать открытия.
Первый директор музея
Рассказал специалист музея и об одной из находок. Честно предупредив, что новая информация может понравиться не всем. Но факты есть факты.
– Скажу всю правду. К нам обратились родные кавалера ордена Славы II, III степени Кашаубая Кожухова, передали документы. По ним нужно было сделать опись, написать их историю. Я обратился в архив Павлодарской области и попросил данные. Прочитал и был удивлен. От облоно (областной отдел народного образования) в 1938 году, когда он там работал, его направили в Алма-Ату. Учиться на директора музея Павлодарской области. Он отучился два курса, приехал в Павлодар. И его назначили самым первым директором музея в Павлодаре.
Дело в том, что система и структура управления существует в области с 1925 года. До этого периода все управленческие документы относились к Восточно-Казахстанской области. И хранились в Семипалатинске. Они и сейчас в архиве Семея, но почти все из них на староказахском – арабском написании казахского языка. Из-за того, что редко кто умеет читать на нем, многие документы так и остаются неизвестными. Но не для Калымкулова.
Он поясняет: с 1925 года, когда в Павлодаре создавались отдельные структуры, в каждом управлении создавался свой архив, причем с первого листа. Устав, сертификат и прочее. Когда создается структура, принимается решение, кто должен работать в штате.
– И когда я столкнулся с делами по личному листку Кожухова, стал уточнять в облоно, то увидел, что при создании новых систем в областях и был создан первый музей Павлодарской области. Нужно было приобретать опыт, для этого нужно было обучить человека. В Алма-Ате собирали людей со всех областей для открытия музеев. Что примечательно, официально музея у нас тогда не было. Возможно, нужно было создать структуру музея, надо было с чего-то начинать. Кашаубай Кожухов отучился. И оттуда сразу направляется обратно – «назначить директором музея Павлодарской области». Прибыв сюда, официально в облоно он получал определенную зарплату за свой труд. Больше года проработал. После этого его перенаправляют на другую должность. И назначают… второго человека на должность директора музея! То есть пишут – «дела передать такому-то». Получается, у нас в Павлодаре в 1938 году была основа музея. Где он находился, мы сейчас точно не можем сказать. Но до этого исследования всем было известно, что у нас первый музей открылся в 1942 году (на базе областного отделения Общества изучения Казахстана. Основателем и первым директором был Д. П. Багаев. Имя Потанина музею присвоили в 1959 году – прим. авт.). Значит, музей был и до этого, и у него был первый директор. И даже второй директор.
После Кашаубай Кожухов отправился на фронт. Вернувшись с войны, был партийным работником, директором совхоза, когда создавались колхозы и совхозы, и когда поднимали целину. Скончался в 1988 году.
– Это открытие сделано в 2019 году, сейчас мы можем рассказать об этом факте. Все документы официальные. Сейчас дело за другим – научно обосновать все факты. И найти человека – второго директора музея, которому были переданы дела, отследить его судьбу. Здесь есть сложности. В документе есть фамилия и инициалы, но неизвестны точно имя и отчество. Полных данных нет. С теми, что похожи, пока нет попадания. Мы продолжаем поиски, – отмечает специалист Музея воинской славы.
Кереку или Ертiс?
Рустембек Калымкулов – сотрудник музея, историк, архивист, автор книги, административный работник, специалист, непосредственно участвовавший в работе ономастической комиссии в свое время. Учитывая его компетенции, в беседе с ним я не могла не задать ему вопрос:
– Как подойти к вопросам, которые в последнее время поднимаются по поводу переименования Павлодара? Ваши рассуждения по этому поводу?
– Изначально было много предложений, – рассказывает Рустембек Калымкулов. – Начнем с самого старого, которое было, – Кереку. От исконных поколений шла информация о Кереку жер. В старинных книгах, когда еще были джунгары, пишется: «Мы проехали Кереку, пошли в Кызылжар», есть такие сведения. Мы знаем, что здесь была экспедиция, были станицы. Я изучил это все, когда писал книгу. В архивах было много документов, которые надо было показать даже рядовым школьникам, чтоб всем было доступно. Мы храним в архивах данные, их смотрят научные сотрудники, доктора наук, делают открытия. А моя задача была в том, чтобы раскрыть и всем показать. Были гипотезы – Кереку или Коряков? Рассуждений много. Да, на самом деле не нашел ни одного документа. Но стал изучать, кто такой Коряков. Получается, что он из 1720-х годов, к этой дате относятся сведения. Смотрю разные данные, где встречается название Коряков Яр. Есть ли связь между Коряковым-человеком и местом Коряков Яр? Устанавливаю, какого года данные. Это 1640 год. Значит, это не о нем, и Коряков Яр – другое совсем. Это не связано друг с другом. А для людей, которые не занимаются наукой, что 1640 год, что 1720 – разницы нет. В то же время у казахов есть литературная история (устная). Я убедился, что название Кереку было, причем не имеющее отношения к соледобытчику Корякову. Известный профессор Артыкбаев тоже нашел эти сведения. Но я не имею к его гипотезам никакого отношения, я о них потом только прочитал. Он подтвердил те же данные. Но на их основе уже построил свою гипотезу, насчет которой я ничего не могу утверждать. Я историк, могу говорить только о фактах. И факты таковы, что Коряков Яр и человек по фамилии Коряков не связаны, и Коряков Яр был раньше. В семипалатинских данных на арабском языке есть очень много информации о том, когда жили роды и были закреплены топонимические названия на местах. В моей книге я наглядно показал, что, например, начинали с какого-то топонимического названия, затем давали номера, затем учитывали по волостям, и как это со временем менялось. Сначала создавались артели в 20-х годах, затем, с 1935 года – колхозы, совхозы. А развитие было уже при целине. Моя задача – говорить о подтвержденных фактах. Но есть еще один момент. На сегодняшний день у нас нет человека, который бы конкретно занимался бы этой темой.
Что касается предложений по переименованию в Ертic. Ертiс идет с китайского. Поэтому на сегодня, я бы сказал, пока этот вопрос закрытый. Он сырой и неизученный. Чтобы вопрос изучить, надо поставить его на правительственном уровне, вести научную работу. А вот информацию надо искать в старинных картах, которые хранятся в Китае, США, Великобритании, Италии. Для этого нужны средства и знания языков. А мы всегда ссылаемся только на одни источники – Омск, Томск. Пока наши ученые только на этом уровне. Пока данных мало. Но также надо понимать, что в исторических документах могут встречаться и искаженные материалы. В целом тема требует глубокого и масштабного изучения, тогда можно будет о чем-то говорить.
И еще отмечу, что человек, который хочет заниматься этой темой, должен осторожно подходить к ней. Каждое государство имеет право на самоидентификацию на своей земле. Республика имеет право увековечивать тех, кто трудились на этой земле. Но нужно помнить, что казахстанцы – многонациональный народ, живущий в согласии. В первую очередь остается именно это.
Ирина КОВАЛЁВА, фото автора, «Наша Жизнь» №11, 19.03.2020
