Руководитель инфекционого стационара Павлодарской детской областной больницы запретила менять трехлетнему малышу катетер, измазанный калом, сообщает Ratel.kz.
Мама мальчика, которого павлодарские врачи едва не довели до сепсиса, провинилась тем, что оказалась гораздо грамотнее их, и особенно заместителя директора детской областной больницы по инфекционному стационару (фактически главврача инфекционки) Зере Садаковой.
Также крайне обезвоженному ребенку, плакавшему уже без слез, у которого почернели и потрескались губы, не ставили капельницы. И если отсутствие инфузионной терапии еще можно объяснить вопиющей неграмотностью докторов второго отделения инфекционки, из которого уволились все опытные врачи, то катетер ничем, кроме мести не в меру грамотной маме, вообще объяснять нечем.
Трехлетний Саид Оспанов подхватил кишечную инфекцию, о чем у мамы имелись результаты анализов, у него держалась высокая температура, 24 июня этого года начались судороги, поэтому его повезли в инфекционку. Врач приемного покоя, не глядя в привезенные анализы, сообщил, что и так видит, что это ОРВИ, не назначил ни биохимический анализ крови, ни бакпосев кала, ни прочие положенные анализы, а прописал первый попавшийся антибиотик и отправил малыша с мамой во второе отделение. Хотя ребенка с судорогами согласно тактике ведения детей от двух месяцев до пяти летнужно сразу же госпитализировать в реанимацию.
Во втором отделении нет ни одного врача со стажем работы больше года, в ночное время и вовсе допускается к дежурству врач-резидент без наставника.
Так получилось потому, что опытные врачи во главе с завотделением Гульфайруз Нурсеит, которые отдали этой больнице не один десяток лет, стали увольняться после того, как руководить инфекционным стационаром стала Зере Садакова.
— Она не имеет клинической практики по лечению детских инфекционных болезней, работала терапевтом в районной больнице, но все время вмешивалась в наши назначения, даже не видя пациентов, по совершенно непонятным причинам запрещала проводить необходимые процедуры, мне было откровенно страшно за детей. Директор детской областной больницы, чьим подразделением является инфекционка, на наши жалобы не реагировал и я, несмотря на то, что проработала в этой больнице 16 лет, из которых шесть – завотделением, уволилась, — рассказала Ratel.kz Гульфайруз Нурсеит.
Но вернемся к трехлетнему Саиду. Его мама оказалась детским эндокринологом, работала в ННЦМД и РДЦ в Астане, а папа — взрослым и детским реаниматологом, работал в реанимации ННКЦ, затем был завотделения кардиореанимации в Мангыстауской областной больнице (оба сейчас по Болашаку делают PhD в Великобритании, мама приезжала в Казахстан на шесть месяцев с сыном в период написания диссертации). Иначе неизвестно, чем бы закончилась госпитализация мальчика.
— В тот же день я с ужасом обнаружила, что Саид не может ходить, а только плачет и тянет ручки, появилась сыпь, — вспоминает Малика Оспанова. – В последующие три дня ему становилось только хуже: высокая температура, сухая кожа и слизистые, губы потрескались и были черными от запекшейся крови. Он был до такой степени обезвожен, что плакал без слез, и это заметили сами медсестры. Я звала всех дежурных врачей, в том числе заведующего отделением. Врачи утверждали, что моему ребенку не показана инфузионная терапия и не показаны бактериологические анализы для выявления причины инфекции.
Мою просьбу пригласить кого-нибудь из коллег с опытом работы с кишечными инфекциями для второго мнения игнорировали. По моему настоянию пришла замдиректора Садакова, в ординаторской у нас произошел разговор на повышенных тонах. Я задавала вопросы: почему сразу не взяли анализы? Почему, когда мы обратились к главному детскому инфекционисту минздрава павлодарские врачи не учли ее рекомендаций? В этот момент зерно личной неприязни уже было заложено. Понимая, что мой ребенок на грани инфекционно-токсического шока, но никто кроме меня этого не понимает,27 июня я в отчаянии обратилась в службу внутреннего аудита больницы. И только после этого были приглашены специалисты в области кишечных инфекций, которые рекомендовали провести расширенное обследование. Анализы показали серьезное обезвоживание, и это несмотря на то, что я шприцом по 1-2 мл вливала ребенку по 1.5-2 литра воды в рот в сутки. Обследование на сальмонеллез выявило диагностически значимое повышение титра антител. Во время консилиума я попросила отстранить Садакову от принятия клинических решений в отношении моего ребенка, так как она и ее подчиненные из 2-го отделения продемонстрировали полную профессиональную непригодность и нарушение медицинской этики, что было одобрено консилиумом. Однако, поздним вечером того же дня произошел шокирующий инцидент, который поставил жизнь моего ребенка под угрозу. По согласованию с лечащим врачом была запланирована смена венозного катетера из-за его загрязнения каловыми массами и сохраняющейся лихорадкой. Дежурная постовая медсестра нашего отделения менять катетер побоялась, поэтому я обратилась к старшей медсестре отделения реанимации с просьбой установить катетер одним из их сотрудников, учитывая, что они в этом более опытные. Но когда меня пригласили в процедурный кабинет, Оксана сказала, что позвонила Садакова и запретила менять Саиду катетер. Также Садакова позвонила старшей медсестре реанимации и заявила: «Не лезь в мое отделение». В 10 часов вечера она обзванивала персонал больницы, запрещая проводить моему сыну манипуляции!
28 июня, учитывая создавшуюся угрозу для жизни и здоровья моего ребенка из-за личной неприязни со стороны замдиректора Садаковой, я обратилась к уполномоченному по правам ребенка и директору больницы с жалобой. Кроме того, видя отсутствие динамики на фоне назначенного антибиотика, мой супруг убедил дежурного врача согласовать с лечащим врачом и курирующими старшими коллегами его немедленную замену, что уже в конце первых суток привело к клиническому улучшению. 29 июня консилиум подтвердил целесообразность смены антибиотика. Но они назначили и ушли, а лечащий врач продолжил скрывать от меня больлшое количество натрия в крови и продолжали отказывать в капельнице. Мой ребенок был оставлен без медицинской помощи в состоянии тяжелой степени обезвоживания. У меня особенный ребенок, его не так просто поить насильно. Я первые пять суток не спала вообще, потому что знала, что если сделаю паузу и перестану поить, то он уйдет в септический шок. Только это и новый антибиотик его спасли. При том, что именно на этом антибиотике мы сами настояли, а они даже не знают принципов рациональной антибактериальной терапии.
30 июня по приказу управления здравоохранения Павлодарской области была проведена проверка мониторинговой группой, которая признала все жалобы Малики обоснованными. Наконец-то был сделан анализ кала на сальмонелез, подтвердилось, что возбудитель не чувствителен к антибиотику, назначенному врачом приемного покоя и чувствителен к тому, что попросил назначить папа малыша.
Малика потребовала провести серьезное комплексное и независимое расследование на предмет халатности врачей и заместителя директора инфекционного стационара и проверить соответствие послужного списка Садаковой занимаемой ею должности – имеет ли она достаточный опыт работы для лечения детей с инфекционными болезнями. А также оценить, насколько действия замдиректора соответствуют принципам медицинской этики и Кодексу медицинского работника РК.
После выписки мама мальчика также написала жалобу в департамент комитета медицинского и фармацевтического контроля по Павлодарской области и прокуратуру. КМФД изъял историю болезни и отправил шести экспертам по всему Казахстану, потом суммировал их заключения, и они совпали с заключениями комиссии управления здравохранения. «Нет интерпретации анализа в связи с высоким содержанием натрия в плазме крови, не проведена коррекция гипернатриемии, не проводилась коррекция инфузионной терапии согласно электролитному составу крови. Также ненадлежащий уход за периферическим катетером со стороны медицинских работников привел к образованию флебита подкожной вены предплечья слева», — сказано в заключении департамента.
4 июля 2023 года за недобросовестное исполнение функциональных обязанностей приказом работодателя Садаковой объявили строгий выговор. Это был уже второй за год малыш, которому в инфекционном стационаре провели вопиюще неграмотное лечение, первый в результате в феврале умер, до сих пор продолжаются следственные действия, поэтому разглашать диагноз причину смерти родители, давшие подписку, не имеют права. 1 августа за «повторное неисполнение или повторное ненадлежащее исполнение без уважительных причин трудовых обязанностей работником, имеющим дисциплинарное взыскание» с Садаковой З.Б. расторгнут трудовой договор.
31 октября женщина подала на больницу в суд, требуя восстановить ее на работе. УЗО и Отраслевой профсоюз просили ей в иске отказать. Суд первой инстанции пришел к выводу, что Садакова ненадлежащим образом исполняла свои трудовые обязанности заместителя директора по инфекционному стационару. В частности, что в инфекционном стационаре отсутствует должная организация, постановка и качество лечебно-диагностической работы в соответствии с уровнем современных достижений медицинской науки и техники; неправильная расстановка и организация труда медкадров (в ночное время допущен к дежурству врач-резидент с 1-м годом стажа без наставника, отсутствие курации наставником малоопытного специалиста привело к недооценке состояния и степени тяжести пациентов Оспанова С., Нурлан Т.Е.); нарушен диагностический алгоритм на острые кишечные инфекции; нарушен принцип рациональной терапии — и так далее, еще целый список нарушений. В итоге суд первой инстанции признал выговоры и увольнение законными.
Апелляция Садакову в должности восстановила. Судьи коллегии указали, что справка, в которой перечислены выводы мониторинговой группы, подписана всеми членами группы во главе с председателем. Но председатель- заместитель руководителя управления здравоохранения Павлодарской области Айгуль Мукушева в больницу не выезжала, а подписала справку со слов членов. И что «весь процесс проводимого лечения ребенка был согласованным, в том числе с матерью ребенка, о чем подтвердили, как лечащий, так и дежурные врачи».
То, что заключение мониторинговой группы УЗО совпадает с заключением КМФД, в расчет не взяли.
Из справки от 21 сентября 2023 года следует, что среднемесячная заработная плата Садаковой составляет 496 860 тенге. За время вынужденного прогула с 1 августа по 26 декабря 2023 года ей должны выплатить 1 645 989 тенге. И еще 50 тысяч — в качестве компенсации морального вреда: «истец претерпела нравственные страдания в виде унижения, подавленности, отчаяния, раздражении и обид за незаслуженное наказание».
