Руководитель Дома мамы взяла к себе малыша постоялицы, которую осудили за убийство, чтобы тот не попал в детдом и вернулся к маме, передает SHAPALAQ.KZ.
Асель
Асель Абишева была координатором павлодарского общественного фонда «Ана Үйі». То, как она наладила жизнь Дома мамы, где оказывают поддержку женщинам до 30 лет на третьем триместре беременности, либо с ребенком до 18 месяцев, которые оказались в трудной жизненной ситуации и намеревались отказаться от ребенка, всегда восхищало и умиляло павлодарцев. Забитые жизнью молодые женщины здесь раскрываются, становятся красивыми, креативными, уверенными в себе. Вот такие ролики с маленькими, но гениальными артистами снимают в павлодарском Доме мамы.
Сейчас Асель пошла на повышение, курирует Узбекистан, Украину и Кыргызстан. В Узбекистане при ее активном участии открыли пять Домов мам, там оказалась очень большая потребность. Еще по одному Дому мамы Асель помогала открыть в Бишкеке и в Украине. Она передает координаторам на местах методологию нашего казахстанского фонда, все кейсы, обучает сотрудников. Но об этом мы расскажем как-нибудь в другой раз. А сегодня – история про то, как Асель взяла на себя заботу о совсем непростом малыше павлодарки, попавшей в колонию за убийство. Потому что горячо желала, чтобы семья сохранилась. Потому что очень не хотела, чтобы они оба — мать и сын – не покатились по наклонной.
Клара
Жизнь Клару не баловала. Выросла сиротой. В 34 года в фермерском хозяйстве в селе Алгабас доила коров и с годовалым сынишкой Расулом жила на положении кого-то вроде батрачки — работала за еду. Отец малыша ушёл на другое пастбище, а Клара с ребенком ютились в бараке с 56-летний скотником дядей Толей, который относился к ней как к дочке. Но с дядей Толей хозяин рассчитывался спиртом. Однажды под воздействием алкоголя у того перемкнуло, и он начал к Кларе приставать. На суде женщина объясняла: мне ничего не стоило его просто оттолкнуть и убежать, но он схватил Расула и говорит — сейчас твоего щенка придушу. Клара схватила то, что было на столе, и с одного удара дядю Толю убила. 99 статья, часть 1, умышленное убийство, от восьми до 15 лет. Учитывая, что у неё маленький ребёнок, что ранее не привлекалась, Кларе дали восемь.
— Сестра этого дяди Толи потом на суде говорила — ну не её ж судить надо, а тех, кто, расплачивался спиртом, — вспоминает Асель Абишева. – Если бы следователи хоть немного постарались, вникли, можно было бы переквалифицировать статью на самооборону, она же ребёнка защищала. Но никому это не нужно было. К нам в Дома мамы в феврале 2019 года ее привел инспектор. Стал уговаривать: «Возьмите, пожалуйста, пусть у вас до суда с ребенком побудет, никакая она не убийца, ей, возможно, даже дадут отсрочку». Я руководству сообщила, взяла и ни разу не пожалела. Клара очень вкусно готовила, целыми днями что-то по дому делала, всегда вокруг чистота и порядок. Вообще умничка была в этом плане. Расул возле неё, куда она, туда он по пятам — вот что значит ребёнок все считывает. Мы с девчонками за это время так к ней прикипели! У нее государственный адвокат был, который еще с нас деньги вымогал, у меня письма есть. Мы даже в коллегию адвокатов по этому поводу обращались, но ему только устное замечание сделали. 6 мая 2019 года Клару осудили. На последнем заседании суда она попросила: «Тётя Асель, пожалуйста, не отдавайте никому Расула, только вы можете забрать». После заседания органы опеки сразу позвонили, собирались приехать за мальчиком, чтобы забрать его в Дом малютки, но мы с девчонками решили везти сами. Боже, какая там была картина! Все рыдали. А мальчишка замолчал. Он же у нас в Доме мамы всегда очень капризным был, начинал орать, если Клары рядом нет, а тут склонил головку на бочок и ни звука, только слезы по щечкам медленно стекают. Ему было чуть больше года, а он все знал, все чувствовал. Мы потом попробовали апелляцию писать, но бесполезно. Клара от природы очень замкнутая, а в колонии участвовала в весёлых стартах, во всяких конкурсах, лишь бы получать положительные отметки, чтобы заработать досрочное освобождение. Мы что делали? Мы ей отправляли посылки. У неё среда был звонковый день, она стабильно звонила – мне и дом малютки.
Расул провёл в Доме малютки почти три года, когда ему исполнилось четыре, его обязаны были перевести в детский дом. И Асель решила – нельзя ему туда.
— С самого начала у меня мысль закралась – оформить патронат, но я её отгоняла. Думала — ой, нет, не потянешь, только из декретного вышла, мозги себе не колупай. У меня двойняшки, пять раз ЭКО делала. А тут как раз национальное агентство по усыновлению открылось, мы в фонде обучение прошли, я понимала — малыш и так-то травмированный напрочь, а если его в детдом передадут, вообще неизвестно, кем оттуда выйдет. Супруга спрашиваю: «Как ты посмотришь?» Он отвечает: «Я-то нормально, а ты будешь успевать?» Мальчишки мои сразу как-то с Расулом сдружились, на шее его катали, вместе играли и танцевали. Скачут, прыгают, носятся. С мужем он тоже как-то сразу договариваться стал. Но как я, так истерика. Потом я поняла – значит, у него было заложено, что я мама, а маму надо «качать», проверять. Самое главное, что он вообще не мог свои эмоции контролировать. Смотрит на меня и орет. Я всегда боялась, что соседи, наверное, думают, что мы его убиваем. Вот не знаю, как сказать, обнимать было сложно даже в такие моменты. Что изоляция делает? Она нам развитие перекрывает. Говорил плохо, речь была непонятная, а Клара же каждую неделю звонит, они по телефону плохо друг друга понимали. Мы к логопеду ходили. Что только не пережили, все прошло.
Когда первый раз к Кларе в колонию в Восточный Казахстан ехали, Расул по дороге первый раз увидел коров.
— Думала, он сознание от счастья потеряет из-за этих коров. Конечно, первая встреча была, ну просто разрывная. Она же его на тот момент три года не видела. Был День открытых дверей. Прошли досмотр, идём, он одно слово повторяет: «Куда? Куда?». Она в столовой помощником повара была. Лето, август, там окно открыто, я слышу: «Кларка, Кларка, твои приехали. Это же твой пацан, а ты не верила, что она тебе его привезет!». Смотрю, она фартук через голову снимает и бежит. Забегает, как схватила Расула, я думала или раздавит, или задушит. Все рыдали. Она: «Сынок мой, родной мой, солнце, бала, бала!» Я потом уже еле как отодрала, хватит, говорю. А он понять не может, на меня смотрит, на неё смотрит. Я говорю: «Да, представь себе, это тоже твоя мама». Уже на обратном пути я как могла ему объясняла, что это его настоящая мама и она его очень любит. Что придёт время, она вернётся, а сейчас у нее много работы. Он спрашивает: Мама что, дома там строит?» Я говорю: «Да, а когда все построит, приедет к нам». И потом, знаете, что было? Он понял, что там же есть еще одна мама, и когда что-то не нравилось, тут же заявлял: «Уеду к ней». Жизнь его заставила быть умнее всех, любого психолога сделает. У меня всегда брат с сестрой поражались: как он так делает, что ты ему готов все отдать? Моих детей вывези куда-нибудь в незнакомое место и оставь, они будут стоять, рыдать, а он — нет, он найдёт дорогу. Клара сейчас никак не может запомнить дорогу из своего общежития к моему дому, а Расулу один раз показала, и он с ходу запомнил.
В колонию Асель возила Расула пять раз. Клару освободили по УДО в сентябре прошлого года. Асель с Расулом поехали ее забирать.
Потом Абишева выбивала для Клары общежитие. Занималась ремонтом, а пока он шел, снимала для мамы с мальчиком квартиру. Ребята, которые делали ремонт, узнав историю этой маленькой семьи, отказались от денег.
По словам Асель, привыкание Расула и Клары друг к другу прошло на удивление легко и быстро. Но мальчик продолжал звать мамами двух женщин.
— Я говорю — давай, маму ты будешь звать мамой, она у тебя одна, а я буду мама Аселя. Кларе еще в колонию возила книги про то, как завоевать доверие и привязанность ребенка. Говорила ей: «Помни, ты была Расулу мамой первый год, потом он всего нахватался от других, там такая гремучая смесь – держись». Знаете, как я боялась первое время! Думала — Ассель, ты знать её не знаешь, она у тебя в Доме мамы прожила четыре месяца, ты не знала её до этого, потом колония. И что сейчас будет, как она будет справляться? Но если моя адаптация заняла год, то Кларина гораздо меньше, потому что там — любовь безусловная.
