Для спасения школы и села жители Кузьмино во главе с многодетной метерью своими руками отремонтировали пять брошенных домов для жертв домашнего насилия, передает SHAPALAQ.KZ.
Село Кузьмино в 220 километрах от Павлодвра и 25 от райцентра Железинского района стоит в красивейшем месте – березовые колки, летом запах разнотравья.
Типовое здание местной основной школы на 192 мест, у которой в 2026 году будет 50-летний юбилей, встречает вас сразу на въезде. В советские годы здесь учились в две смены. В позапрошлом и прошлом учебном году был… один ученик. В следующем благодаря Айжан Каркеновой будет 16. Ура! Школу теперь не закроют и значит, у села есть будущее.
Эта история о том, что может сделать один человек. Женщина. В крохотном и довольно глухом селении. Или нет. Это история о том, что может сделать женщина, рядом с которой живут такие же как она Люди.
— Никитку усыновили наши соседи Волковы – рассказывает мне местная жительница Айжан Каркенова. — Их дети закончили школу, и больше там учеников не осталось, а они сами работают в этой школе. В селе около 80 жителей, в основном пожилые. Где было взять учеников? В 2023 году на начало учебного года был один Никитка, школа автоматом шла на закрытие. А без школы автоматом исчезают села. А я же столько кредитов набрала — на трактора, на технику, на КРС. Я в город не хочу. Мы с крокодильими слезами в акимат – помогите, не закрывайте! Есть же программа по переселению из южных регионов. Акимат нам помог, переселил одну женщину с семью детьми. Но, как вы знаете, эта программа где-то может работает, а где-то не работает. Одним словом, приехала эта женщина, получила помощь от государства, мы тоже помогали – дом отремонтировали — перезимовала, и уехала с детьми назад к себе домой на юг.
Айжан с мужем Иззатом Камзиным помогали региональному центру поддержки детей, находящихся в трудной жизненной ситуации, и, глядя на соседей, решили взять оттуда ребенка, чтобы Никитка ходил в школу не один. Их собственные дети на тот момент были еще малышами.
Хотели, конечно, помладше, но привели Женечку, а у нее такие глазища! – гворит Айжан. — А пока в РЦПД оформлялись, я познакомилась с уполномоченным по правам ребенка Сауле Шакеневой. И тут меня осенило: нужно помогать тем, у которых действительно нет крыши над головой. Теперь мне звонят из Домов мамы. Сначала позвонила Асель Абишева, руководитель павлодарского Дома. Нужно было срочно придумать, куда поселить женщину с тремя детьми, которую муж избивал, у нее и лицо все перешитое, а в Доме мамы приютить уже больше не могли. 25 августа прошлого года она к нам приехала, я показала каждый брошенный дом, рассказала, как я смогу их отремонтировать. Сауле Шакенева, у которой есть общественное объединение «Семья и дети», сняла рилс, который набрал миллион просмотров. Тут же пришло сообщение из Дома мамы Кокшетау, от которого я начала рыдать. Родная сестра заставляла Лизу, мать троих детей, котрых нечем кормить, сдать их в приют. Не прошло и двух недель после приезда Лизы, позвонили из Кустаная. В их Дом мамы из Алматы сбежала Нафиса, гражданка Киргизии, имеющая вид на жительство, которую в кризисном центре южной столицы не оставлял в покое муж – лудоман и дебошир. Потом позвонила Галя – можно ли срочно приехать. Я говорю – подожди до весны, мы не успеваем дома ремонтировать. Но пришлось ускориться. У Лены два ребенка приехали с ней, а старшая дочь Ариша жила у бабушки с дедушкой – приемных Лениных родителей. Там она сломала нос пацану, пришлось срочно забирать ее в Кузьмино.
Удивительные сельчане
Село Кузьмино очень дружное. Здесь есть свой мебельщик, сантехник, сварщик, строители, трактористы. Чтобы не просить у акимата, Айжан с мужем купили фронтальный погрузчик — чистить снег. Все жители собрались и своими руками построили кирпичную въездную арку в село, какую в других селах возводят за четыре миллиона бюджетных тенге. В другом месте Айжан вряд ли удалось осуществить свой социальный проект. А в Кузьмино дома для женщин, попавших в трудную жизненную ситуацию, Иззат и его школьные друзья ремонтировали собственными руками и за свой счет. Понимая, что городским жительницам будет трудно в деревне, в каждом доме сделали душевую и туалет, выкопали септики, провели водопровод, сварили печку. Местные жительницы поклеили красивые обои.
Айжан завела гусят и впрошлом году даже вошла в тройку победителей конкурса «Одно село – один продукт» с брендом «Кульминский гусь», хотя ее основной бизнес – это разведение КРС. Гусиный бизнес ей особо доходы не приносит. Но Айжан решила приобщать приехавших в Кузьмино женщин к сельскому труду. Сначала, конечно, моталась в райцентр, приводила в порядок их документы, помогала оформись им АСП. Но этого мало.
— Я хочу, чтобы женщины были трудоустроены, — говорит Айжан. — В прошлом году позвала их щипать гусей, поставила цену тысячу тенге за голову, хотя везде в районе давали по 600. Кто-то пошел? Все сбежали — не могу, руки болят. Лиза пощипала немного и заплакала. Пришлось нанимать женщин со стороны. Поняла, что гуси – это не их, труд должен быть еще легче, нужны бройлеры. Хочу строить мини-птицефабрику, чтобы бройлера вырастить за 42 дня, щипать его будет перощипательная машинка, а у наших женщин задача только присматривать. Я им говорю– вы на меня смотрите, учитесь, я все успеваю, не жалуюсь. И не говорите, что у меня есть Женя, поэтому мне легко. Кризисные центры содержатся на огромные государственные деньги, там женщинам прививается иждивенчество. А они должны воспитывать своих детей достойными людьми. Только в деревне можно приучить к постоянному труду. Государство здесь очень помогает, кредиты дешевле, возможностей в сто раз больше. Мы в 2017 году начинали хозяйство с нуля.
Два танка — Айжан и Женя
С жителем села Кузьмино Иззатом, городская девушка Айжан познакомилась на трассе, куда помчалась… переворачивать его КамАЗ. Крестьянское хозяйство Айжан и Иззата имеет загадочное название – «789 kz». Это номер КамАЗа Айжан. В свои 27 лет она имела фирму, занимавшуюся грузоперевозками. Нанимала пять – шесть КамАЗов, которые возили в Омск уголь, а обратно отруби. Нужно было проезжать через весь город, и, по словам Айжан, если пиоезжали днем, это било по карману, поэтому старались ночью.
— Когда кто-то из водителей уставал, начинал засыпать, я, чтобы не останавливать всю колонну, прыгала за руль и мы ехали дальше, — вспоминает Айжан. — Потом мы с папой купили еще и свой КамАЗ. Как-то подруга говорит: братишка перевернулся на КамАЗе на трассе. Я ей: «Где? Как? Дай телефон!» Звоню, спрашиваю – чем помочь? Он очень удивился: «С кем я разговариваю?» Оказалось, перевернулся прицеп. Отправила ему мужиков на подмогу, потому что, если прицеп перевернулся, там может быть и дышло сломано, и все до кучи, не соберешь, он сам не поедет. Так и познакомились.
Переехав в село к мужу и открыв КХ, Айжан помимо своего хозяйства помогает соседним правильно подавать документы на субсидии. Пишет письма в Астану и на основе ее предложений депутаты инициировали поправки в законодательство. В частности, благодаря этим поправкам теперь заявки на субсидирование обрабатываются в порядке очереди, а не как раньше – чьи-то придерживали, а чьим-то всегда зеленый свет.
14-летняя Женя в твердости характера и жизненной стойкости не уступает приемной матери. Когда Айжан с Иззатом забирали Женю, своих детей у них было трое. А следом выяснилось, что Айжан беременна. У них была наемная няня Наташа. Но Женя попросила: «Можно, чтобы она не приходила, я сама буду ходить за детьми?» И малыши от нее не отлипают, так и висят гроздьями.
— Я свою биологическую маму всегда просила родить мне братика или сестренку, но ей сделали операцию, и она не могла, — вспоминает Женя. В РЦПД я попала в 11 лет, к маме с папой – в 13. Постоянно директору говорила: найдите мне приемную семью! Хотя было понятно, что в таком взрослом возрасте меня уже никто не возьмет и я уже прошла комиссию, чтобы ехать в детский дом. И добилась своего!
Женя плачет только тогда, когда вспоминает бабушку, которая ее практически вырастила, но умерла очень рано. И без особых эмоций рассказывает о последних днях, проведенных перед тем, как ее отправили в РЦПД.
— Я сама позвонила своим учителям и сказала, чтобы меня забрали в центр. – рассказывает она. – Это было на новый год, и я неделю ночевала по чужим людям. Дома было холодно, полная антисанитария, там пили. До этого учителя меня три года хотели отправить в этот РЦПД, но я сказала определить в интернат, все ждала, когда мама исправится. Они меня всегда слушали – куда я говорила, туда и отправляли.
— Тебе, наверное, ангел-хранитель помогает, — говорю я.
— Это бабушка, — отвечает Женя. – Она умерла, когда ей было всего 57 лет. Я была ее самой любимой внучкой и тоже ее обожала. Это по- любому она помогает с того света. Сейчас перехожу в девятый класс, потом буду учиться в Железинке в десятом и 11. И поеду поступать в Караганду в академию МВД. Папа (приемный – О. В.) сказал. У нас же почти вся семья полицейские – тети, дяди. Папа переживает, чтобы меня никто не обижал.
… Две женщины, переехавшие в Кузьмино из Дома мамы, за год вышли здесь замуж за местных работящих мужчин.
