Родители, прислушайтесь! Что, по мнению экспертов, вы можете сделать, чтобы предотвратить подростковые самоубийства и поддержать своих детей
Недавняя волна подростковых суицидов, прокатившаяся по стране, вызвала настоящую панику среди взрослых. Родительские чаты захлестнула информация о различных группах смерти: «Синий кит», «Красный дельфин», деструктивной детской литературе и компьютерных играх, которые якобы плохо сказываются на психике детей. Родители не только пересылали сообщения, но и начали находить на мусорных баках, подъездах QR-коды, приглашающие детей поиграть в опасные игры. Попробуем вместе с экспертами разобраться, чему верить, на что обращать внимание, а чего действительно опасаться.
Что там с литературой и играми?
Коллеги из Factcheck.kz те самые книжки из страшилки-рассылки прочитали и вынесли свой вердикт: деструктивного контента, призывающего совершить самоубийство, там нет, но на сто процентов утверждать, что они никак не могут повлиять на неокрепшую психику и нестабильное эмоциональное состояние подростка – невозможно. В некоторых случаях и «Евгений Онегин» противопоказан будет. Но это отступление, вернемся к рассылке. Пугающие книги относят к категории 12+ и 16+, жанр – детективы и фэнтези. В некоторых есть сцены жестокости. Поэтому, по всей видимости, маркировка «16+» и стоит.
Утверждение, что подростки достают эти книги на маркетплейсах, втихушку, потому что в открытой продаже их нет – абсолютная ложь. Они давно и спокойно лежат на полках в книжных магазинах. Но подходит именно эта литература вашему ребенку или же нет, ответить сможете только вы сами, естественно, прочитав эти самые книги. Кстати, психологи очень рекомендуют родителям обязательно читать ту литературу, которую читают дети.
Тоже самое касается и игр. Schoolboy Runaway — обычная игра в жанре аркады, мальчишка не хочет делать уроки, и его задача — сбежать из дома, решая различные головоломки, придумывая способ улизнуть. Мы в свое время играли в «Как достать соседа», там цель немного другая была, но по всей игре ты делаешь пакости не родителям, а соседу – так что принцип тот же. После этой рассылки в чатах, в некоторых школах страны тут же провели онлайн и офлайн собрания на предмет того, чтобы родители срочно проверили телефоны своих детей и удалили опасный контент.
«Сейчас какой-то странный, плохой тренд всё свалить на игры. Люди увидели эти игры, непонятное нам что-то, неконтролируемое нами, — объясняет суицидолог Светлана Богатырева. — Мы — взрослые — не можем точно знать, сегодня у него установлено, завтра — не установлено и наоборот, мы это слабо контролируем, и из-за этого у нас у всех страх, в том числе у меня. Но перед тем, как покупать детям книги, надо самим их читать, узнавать. Смотрите, во что они играют, попробуйте сами поиграть, смотрите, что они читают, попробуйте сами это почитать, смотрите, что они смотрят, просите их скидывать вам какие-то видосы, смейтесь вместе с ними. Живите с детьми в этой реальности вместе — в их реальности, не бросайте их одних несмотря на то, что они уже как будто внешне взрослые. Вот это ключевая идея»!
«Вы иногда интересуйтесь, что ваши дети смотрят, а то родители думают о, ребёнок в сотке сидит, ой, спокойно, ой, хорошо, ой, тихо, никаких проблем, по улице не бегает, под машину не попадает, на велосипеде не сбивается, хорошо. А что он в этой сотке делает, вы загляните туда хоть иногда. Я понимаю, что все заняты, я понимаю, жизнь такая, что надо и работать, кому-то ещё учиться и так далее, но это ребёнок ваш, вы же его зачем-то себе произвели на свет, так будьте добры, загляните, что он там делает», — считает психотерапевт Ольга Когай.
Группы смерти
Перейдем к самому пугающему – группам смерти. Суть такая: школьники вступают в закрытую группу, выполняют опасные задания, последним финальным становится самоубийство. Раньше был «Синий кит», сейчас говорят о «Красном дельфине». Опасения вполне понятны, так как в истории с «Синим китом» есть конкретные люди, которых разоблачили и арестовали. Сама группа появилась в 15-16 году, в 2017 некоторых организаторов арестовали. В то время в Казахстане выявили 63 случая вовлечения детей в группы смерти, 15 детей нанесли себе ранения. Что же касается сегодняшнего «Красного дельфина», группа с таким названием действительно есть, и туда можно было добавиться, отправив запрос организаторам. На момент начала всей шумихи там было более 1000 человек. Но сейчас группа стала приватной. Состояли ли погибшие казахстанские школьницы в этих группах, полицейские выясняют. Но пока в телефонах школьниц этой информации не обнаружили, сейчас полицейские пытаются восстановить удаленную переписку. Надо отметить, что эксперты: психологи, суицидологи считают, что влияние групп сильно переоценено.
«Я суицидолог с пятнадцатого года, то есть я почти 10 лет занимаюсь консультированием детей, которые выжили после попытки суицида, ни разу за эти годы ребёнок, который у меня был на консультировании, не играл в такие игры. У меня нет таких данных из прямых уст, из прямой речи, — рассказывает Светлана Богатырева. — Почему они заходят туда и играют?.. По «Синему киту» я могу сказать, когда был его бум, я мониторила этот вопрос, это сфера моих профессиональных интересов. И когда я видела статистику по разным странам, не только же в Казахстане была эта игра, это во всём русскоязычном постсоветском пространстве была, в каких-то странах не прижилось вообще. Но, тем не менее, попытки были, статистика детей, которые уходили из жизни и играли в эти игры, она тоже была достаточно низкой, буквально несколько случаев. Я очень хорошо помню расследование по одной девочке, я читала данные, там у неё было тотальное одиночество».
«По последним фактам назвать истинные причины суицида мы не можем. Конечно же, мы проводим анализ, что может сподвигнуть детей к таким действиям. Но если вы обратите внимание на анализ, который нам дал Комитет правовой статистики, а это единственные обладатели подробной обширной информации, то примерно в 60 процентах случаев, если я не ошибаюсь, не удалось установить, что являлось причиной совершения детьми такого действия. Из установленных причин на первом месте стоит, конечно же, нарушение каких-то отношений», — поясняет Юлия Овечкина, заместитель председателя Комитета по охране прав детей Министерства просвещения РК.
«Когда начала работать с подростками, убедилась, что вообще-то мы многие взрослые сайты даже не знаем, ну, либо нам некогда. А они везде лазят и находят такие вещи, о существовании которых мы даже не подозреваем. «Из этого напрашивается первый пункт в проблеме профилактики», — считает психотерапевт Ольга Когай. — По-моему, у нас есть подразделение полиции, которое занимается именно кибербезопасностью, по идее, они должны отслеживать сайты типа «Синего кита», и эти сайты оперативно на территории Казахстана закрывать».
К слову, генеральный прокурор страны Берик Асылов отметил, что его сотрудники уже сидят в группе «Красный дельфин» под видом подростков и мониторят, что же там происходит.
«Многие суициды мы сейчас исследуем, по всем фактам возбудили уголовные дела. Теперь по уголовным делам в отношении тех, кто этим занимается — мы зашли на те сайты, где дети сидят, проверили и начали с ними переписываться, там действительно очень много контента. По всем этим данным мы назначили экспертизы», — говорит Берик Асылов.
Как распознать и что делать?
Вопрос, который волнует многих родителей. Первое, на что советуют обратить внимание психологи – это поведение, вас должно насторожить, если шустрый ребенок вдруг станет спокойным, скрытным, спокойный напротив – нервным. Обращать внимание на все изменения.
«Это не обязательно суицидальное поведение, может быть, в какую-то компанию он попадёт, может быть, что-то в школе начнёт происходить, но в целом на состоянии ребёнка это всегда отражается, — объясняет суицидолог Светлана Богатырева. — Это про внимательность к его поведению, к его настроению. Ну и специфические какие-то вещи: может начать как-то слишком уж трепетно скрывать свои гаджеты. Они все скрывают, но тут он прямо следить начнёт, чтобы не оставить, не дай бог. Нужно просто быть чуть-чуть более внимательным, как будто бы оптика появляется у нас, как будто бы мы начинаем чуть более пристально смотреть на это поведение, как идёт в школу: хочет, не хочет идти, ну и так далее».
«Если ребёнок нашёл союзника в «Синем ките», а не в вас, то вам надо что сделать? Да, конечно, вы можете отобрать телефон, но он найдёт этого «Синего кита» у одноклассника, у друга во дворе, значит, родителю надо постараться стать союзником своему ребёнку, постараться быть для него примером, опорой, авторитетом, туда, куда он будет стремиться идти. По-моему, у японцев есть такая поговорка, что первые семь лет ребёнка надо любить, вторые семь лет его надо воспитывать, следующие семь лет надо быть ему лучшим другом, а потом уже, в 21 год, отпустить и молиться, чтобы всё у него было хорошо», — говорит психотерапевт Ольга Когай.
Кибербезопасность. Уроки в школах или профанация?
Психологи и психотерапевты, пожалуй, едины в том, что кибербезопасность сегодня должна быть приоритетом для государства. Однако простое блокирование опасных сайтов недостаточно для решения проблемы, поскольку остаются внутренние факторы, которые гораздо сложнее контролировать. Но тотальный контроль – тоже не выход.
«Конечно, надо дать свободу, мой сын меня заблокировал, это было, мы это проходили, но при этом я знала, чем он живёт, — рассказывает психотерапевт Ольга Когай. — Я всегда поражаюсь, люди говорят: вот мои дети, я говорю, а что же вы не знаете, что их интересует, почему вы не знаете, чем они живут? Они считают, ну, у них какие-то детские игры, у них детские проблемы, у них детская жизнь… А вот у нас взрослые проблемы, кредиты, ипотеки, а они что? Вот от того, что вы не живёте жизнью ребёнка, от того, что вы не являетесь ему друзьями, от того, что он с вами не делится, потом у вас возникают проблемы. Да, мой сын был настоящий подросток со всеми этими психами, сказал: «Мама, не влезай в мои дела», заблокировал везде, я думаю, ну ладно, потому что я была в курсе того, как он живёт, чем он живёт, чем он интересуется, кто его друзья, я знала, куда он ходит».
В этом году в казахстанских школах ввели уроки личной безопасности, которые должны проводиться еженедельно по 10 минут на классном часе. На этих уроках детям должны объяснить в меру их возраста, как себя защитить от буллинга, объяснить принципы кибербезопасности. Вот только психологи уже выражают скепсис. Мол, хорошо, внедрили – молодцы, но будет ли это работать в реальности?
«Мы очень долго продвигали, чтобы в школах появились такие уроки, и в этом году все радостно отчитались, что появились уроки по личной безопасности, но это не то! – считает Светлана Богатырева. — 10 минут в течение классного часа, который ведёт классный руководитель, который вообще не готовился с детьми на эти темы работать — это профанация темы! По идее, намерение было хорошее, но огромное количество госденег, получается, опять в песок, по факту работа не ведётся. Учителя и школьные психологи, с которыми я на связи, говорят: «Нам не дали даже толком эту программу, по которой вести, просто какие-то видеоролики поскидывали — ведите, как хотите». Но везде звучит: ого-го, у нас появились уроки, а вот эта жизнь сама нам сейчас показала, насколько они необходимы, насколько важно детям это объяснять».
Однако в Министерстве просвещения страны с этим категорически не согласны. Здесь считают, что, напротив, уроки сделали максимально комфортными и для школьников, и для самих учителей.
«Это не профанация, это реальное мероприятие, которое реализовано в этом году в рамках исполнения комплексного плана, в каждой организации образования введены десятиминутные уроки безопасности, это не полноценный урок, это за 10 минут напоминания ребёнку об основных правилах его защиты, — объясняет Юлия Овечкина, заместитель председателя Комитета по охране прав детей Министерства просвещения РК. — Условно в начале сентября, то есть в начале учебного года, дети с первого по одиннадцатый класс проходили тему номеров экстренных служб, то есть каждый ребёнок должен был запомнить, какие экстренные службы есть в стране. А вторая неделя, то есть буквально за 10 минут учитель давал детям информацию, как позвонить в экстренную службу: как представиться, что сообщить. Да, это проводит классный руководитель в рамках классных часов. Но в то же время мы получаем жалобы, что детей перегрузили уроками, дети очень устают, поэтому самый эффективный способ и доступный на сегодняшний день — это были классные часы».
Уполномоченный по правам ребенка Динара Закиева отметила, что остается проблема и школьных психологов. К сожалению, практика показала, что они либо не выявляют, либо, даже выявляя детей с явными сигналами плохого психоэмоционального состояния, не знают, как с ними работать или игнорируют эту информацию.
Вообще, со школьными психологами и другая проблема есть – их катастрофически не хватает. Сегодня в среднем по стране на полторы тысячи детей приходится один психолог. С января норму должны изменить. По стандартам будет 500 детей на одного психолога. Так же этим летом открыли центры психологической поддержки, которые, в том числе будут, и работать со школьными психологами, обучать их.
Ну а вообще, некоторые эксперты уже давно ратуют за то, чтобы институт психологии сделать нормой жизни казахстанцев, чтобы идти к специалисту с проблемами было чем-то обыденным, как на прием, например, к терапевту. Это смогло бы решить многие проблемы, считают специалисты.
