34 года своей жизни из-за психиатрического диагноза провела в медико-социальных учреждениях девушка с условным именем Светлана (настоящее имя она просит сохранить в тайне). А по итогам недавней проверки прокуроров и инициированного ими суда, ее признали дееспособной. Как долго человек в здравом уме пребывал в психиатрическом заведении – установить уже, вряд ли, удастся.
В девушке со светлой счастливой улыбкой на губах сейчас трудно представить вчерашнюю опекаемую (это профессиональный термин) из областного психоневрологического центра оказания специальных социальных услуг в с. Мичурино. Света (имя по просьбе героини изменено – прим. М.Ш.) с малых лет росла в учреждении для детей с нарушениями развития, а по достижении 18 лет Павлодарский районный суд признал ее недееспособной. Процедура эта, надо сказать, отлажена до автоматизма – инвалидов детства (сирот и оставшихся без попечения родителей) с ментальными нарушениями отправляют, как правило, в медико-социальные учреждения.
В сухом релизе Павлодарской районной прокуратуры изложена сбывшаяся мечта Светланы. Надзорный орган назначил проверку в психоневрологическом центре, и это круто изменило судьбу девушки.
— Привлеченными в ходе прокурорской проверки специалистами установлено, что динамика состояния здоровья у пациента улучшилась, — рассказывает прокурор Павлодарского района Ермек Ахметов. — Однако сотрудники медучреждения не обратили на это внимания. В этой связи прокурорами была внесен иск о признании лица дееспособным. Определением суда была проведена судебно-психиатрическая экспертиза, по итогам которой лицо было признано дееспособным. Данное лицо содержалось в учреждении с 2008 года с диагнозом о том, что она является недееспособной. На протяжении этих 16-ти лет она проходила курс лечения, и нами не установлено, когда она была излечена.
— Моя мечта сбылась, я на свободе, — подтверждает Светлана. – Я благодарна своей маме, Наталье Васильевне Волковой, которая работала воспитателем в моем детском доме. Я полюбила ее, как родную мать. Моей мамы нет в живых, она мне ее заменила. Год назад я попросила маму помочь мне выйти, и она обратилась в прокуратуру. Я так благодарна ей… Если бы не она, я бы уже не жила на свете, — честно признается моя собеседница.
— Когда я там находилась, никому не могла доказать, что я нормальный человек. Давали таблетки для успокоения. Врачи меня даже не слушали. Они каждый видели меня в работе, где я только не помогала: и в столовой, и штукатуром-маляром даже работала. Многие, даже нянечки, санитары говорили: что ты здесь делаешь? Ты должна быть на воле. Это не твой дом. Я говорю: ну, а кому я могу это доказать?
В областном психоневрологическом центре оказания специальных социальных услуг проживает 540 человек, и все по решению суда признаны недееспособными. Полную ответственность за опекаемых несет официальный опекун, в данном случае, директор центра. Он отвечает, в том числе за имущество опекаемых и получаемые ими выплаты (около 30% пособия по инвалидности уходит на их содержание в учреждении, остальная – накапливается на специальном счету).
По словам директора центра Багдатбека Ахметова, специалисты учреждения не видели положительной динамики в самочувствии бывшей опекаемой Светланы. Это и другие упущения, выявленные в ходе прокурорской проверки, вылились в конечном итоге в дисциплинарную ответственность для заместителя главного врача центра и ряда других должностных лиц.
— Мы не видели оснований, — поясняет директор областного психоневрологического центра оказания специальных социальных услуг Багдатбек Ахметов. — Дело в том, что психиатр весной и осенью ставила ей по диагнозу обострение. Поэтому мы никак не могли сами инициировать это все (суд по признанию опекаемой дееспособной – прим.М.Ш.). Судебно-медицинская экспертиза была проведена, диагноз был ей поставлен. Судом она была признана дееспособной. Мы хотели, чтобы провели независимую экспертизу в другой области, но суд отказал нам в этом.
Багдатбек Ахметов заверяет, что еще ни один из опекаемых не обращался к нему в просьбу ходатайствовать о признании их вменяемыми. Согласно стандартам оказания специальных социальных услуг в области социальной защиты населения и Кодекса РК «О браке и семье», уточняет руководитель управления координации занятости и социальных программ региона Альмира Дисюпова, законными представителями недееспособного человека являются близкие родственники либо опекун, определенный решением суда.
В данном случае, опекуном Светланы являлся руководитель областного психоневрологического центра, который и должен был по алгоритму ходатайствовать о признании девушки дееспособным человеком. Однако отмечает глава управления, с заявлением в прокуратуру обратился гражданин, не являющийся законным представителем опекаемой. Отмечу, что согласно ст. 328 Гражданского Кодекса РК, прокурор в Казахстане наделен правом инициировать иск о признании человека дееспособным.
— По утвержденным стандартам, директор медико-социального учреждения обязан был при наличии положительной динамики у опекаемой вынести решение на консилиум, а после экспертизы ходатайствовать перед судом о признании человека дееспособным. На данный момент это упущение, конечно же, руководства.
Приняты меры (дисциплинарные взыскания – прим. М.Ш.) именно в части непринятия превентивных мер по выходу лица из недееспособности. Мы этот факт принимаем (…). Наказание должно быть, чтобы в дальнейшем не допускать таких фактов, работать на опережение. Если есть динамика в развитии, дать человеку возможность стать полноценным гражданином общества. Мы не согласны именно с формулировкой о необоснованном содержании данного гражданина в медико-социальном учреждении. Она была признана решением суда недееспособной, и находилась в данном учреждении с 2008 года на законных основаниях, — поясняет Дисюпова.
Руководитель профильного управления не отрицает, что процедура возврата дееспособности человеку, признанному ранее недееспособным, цитирую, «не выработана в полной мере».
Во-первых, инициирование процедуры лежит, как правило, на руководителе медико-социального учреждения, в котором находится опекаемый. На протяжении, минимум, пяти лет не должно быть обращений в специализированные медицинские учреждения (если человек живет у родственников), прохождение самой медицинской экспертизы может занять несколько месяцев. Кроме того, есть ряд других факторов, важных для присвоения статуса дееспособного человека (наличие жилья, работы, способность вести самостоятельную жизнь и т.д).
Как показывает практика и статистика в Казахстане, которой практически нет, решения об отмене статус недееспособности принимаются крайне редко. Он, как клеймо, лишает человека практически всех прав: на работу, свободу передвижения, выбора, создания семьи. Фактически жертвами этой практики становятся дети, оказавшиеся в закрытых специальных учреждениях с легкой руки отказавшихся от них родителей.
К примеру, в рамках исследовательского проекта ОО «Психоаналитическая ассоциация» выяснило, что на 2016 год в Казахстане только три человека смогли вернуть себе официальную дееспособность.
Директор областного психоневрологического центра Багдатбек Ахметов отмечает, что в истории их учреждения Светлана стала первой, кому удалось получить статус дееспособной. По мнению самой девушки, в центре, где она провела последние 16 лет жизни, живут еще порядка 40-50 человек, кого она сочла бы здоровыми, вменяемыми людьми.
Сейчас Светлана живет со своей мамой и ее семьей, готовится выйти на работу. Она, как никто другой, ценит текущий момент жизни, и поэтому светится радостью и счастьем.
