О параллелях в жизни Павлодара и Белграда и отношении к памяти людской
Писающий мальчик, ёшкин кот, пермяк соленые уши – кому только не ставят памятников по всему миру. Почти в каждом городе есть своя курьезная достопримечательность. Чем абсурднее, тем лучше: любопытство туристов хорошо монетизируется.
Есть, правда, один уголок в мире, где традиционно идут поперек всех трендов. Это Балканы, конечно. А если конкретнее – Сербия. А еще конкретнее – Белград.
Здесь не устанавливают нелепых скульптур под дружеское ржание праздношатающихся блогеров. Здесь бережно и нежно хранят память о тех, кого любил весь город. Без официоза, душевно и тепло.
Свои среди своих
…Поздний мартовский вечер. По узенькой белградской улочке шагает знаменитый сербский режиссер.
— Здорово, сосед, — окликает известного постановщика малоизвестная гражданка, бренчащая серьгами и монистами возле фургончика с подержанными книгами. – Ты чего тут бродишь во мраке ночи?
— Хочу быть таинственным, — в тон торговке отвечает лауреат разнообразных премий и исчезает во тьме.
В Белграде все знают всех. Книгопродавцы и режиссеры, модели и монахи, министры и мусорщики, чемпионы и попрошайки. Прохожие легко вступают друг с другом в разговор, с ходу называя собеседника «соседом», и ведут себя так, как будто знакомы с горшкового возраста.
Повышенная коммуникабельность здесь – данность, к которой быстро привыкаешь. Но даже гипер-экстраверту бывает удивительно видеть, как белградцы разговаривают с памятниками.
Сказки старого Земуна
В особенности часто подобную сцену можно узреть в Земуне – сказочном райончике Белграда, который когда-то был отдельным австрийским городком. Зефирная архитектура в стиле барокко, черепичные крыши, узкие кривые улочки, башенки, утопающие в цветах дворики, лебеди на Дунае: Земун – это Андерсен и Гофман, два в одном.
На набережной Земуна всегда многолюдно: кто-то прогуливается с детьми-собачками-супругами, кто-то кормит лебедей, кто-то отдыхает на скамеечке, глядя на голубой Дунай.
Одна скамеечка — особенная. Она не пустует никогда. Днем и ночью, зимой и летом здесь сидит Бранко – человек, которого здесь знают и любят все.
Бранко Найхолд – историограф Земуна, местный летописец Нестор. Он знал об этом городе тысячи интереснейших историй, которыми охотно делился не только с друзьями, но и со всеми согражданами. На этой скамейке всегда сидели веселые компании и велись оживленные беседы, в которые легко вовлекались и случайные прохожие.
Бранко, смешливый и разговорчивый, был душой этих интеллектуальных посиделок. Казалось, так будет всегда. Но в 2016 году знаменитая скамейка опустела. Правда, ненадолго. Вскоре Бранко снова появился на прежнем месте – уже в бронзе.
В гостях у Бранко
Земунцы не смогли и не захотели смириться с уходом человека, который олицетворял душу города. Друзья вспомнили, как однажды Бранко в шутку просил поставить ему после смерти мемориальную скамейку. Дело было лет десять назад, когда власти выразили признательность Найхолду за то, что он прославил Земун, основав в нем один из самых известных в мире салонов карикатуры. Бранко отреагировал на официоз в своем неповторимом стиле:
— Раз уж вы меня так хвалите, то поставьте мне после смерти памятник. Чтобы, значит, сидел я на набережной, на скамейке, весь такой лохматый, глядел вдаль на Дунай, а птицы какали мне на голову. И чтобы на скамейке была кнопка: нажмете на нее и слушаете рассказы о семитысячелетней истории Земуна.
Мемориальная скамейка появилась на набережной два года спустя, когда Бранко не стало. Все, как он просил – кроме кнопки. Некому теперь рассказывать об истории Земуна. Так, как Бранко, о ней не может поведать никто.
Тем не менее, эта скамейка – по-прежнему самое оживленное место на набережной. Супруга Бранко приходит сюда, чтобы обнять своего мужа, друзья – чтобы поделиться новостями, музыканты поют ему песни, дети угощают попкорном, прохожие, здороваясь, приподнимают шляпы. Все как раньше, только Бранко молчаливее, чем обычно.
Заветные коленки
Душевно, тепло, небанально – белградцы умеют выражать любовь и признательность без формализма. Бранко Найхолд – не единственный любимец, которого они не захотели отпустить даже после смерти.
В районе Звездара народ приходит засвидетельствовать почтение бородатому дедушке чудного вида в котелке и с книгой. Маленькие детишки любят прятаться под его зонтиком, а взрослые дети, лет эдак под пятьдесят, тайком смахивают слезы, глядя на этот странный памятник. И для тех, и для других этот дедушка – волшебник. И те, и другие воспитаны на его книгах и могут бесконечно рассказывать о мирах, которые создал и навсегда оставил после себя этот маг и чародей.
Зовут чародея Раша Попович. Он был писателем, журналистом и ведущим культовым детских телепрограмм. По сути, Раша был воспитателем нации. И нация отказывается его отпускать даже после смерти. Бородатый нянь по-прежнему приглядывает за своими подопечными, а они стараются сильно не шалить.
Еще один любимец белградцев – Джура Якшич, нищий поэт и живописец, который стал идолом для нескольких поколений художников и главным мотором творческого процесса на Скадарлии — местном Монмартре. Джура был богат на гениальные идеи, но крайне беден материально – что и видно по скульптуре, установленной рядом с его домом. Одеяние художника сплошь в дырках, а коленки натерты до блеска: практически каждый прохожий считает обязательным посидеть в объятиях Джуры и шепнуть ему на ухо самое заветное желание. Говорят, все сбывается.
* * *
…И я там была, вдоль Дуная прошла, поговорила с Бранко, постояла под зонтиком у Раши и загадала желание, сидя на коленках у Джуры. А желание мое простое. Хотелось бы мне, гуляя по набережной Иртыша в родном Павлодаре, увидеть скамейку, где сидит Наум Шафер и заводит свой старенький патефон. А чуть поодаль – Эрнест Соколкин, с книгой, которую он написал о нашем городе (а может быть, и с кнопкой на скамейке). А еще чуть дальше – Едыге Ниязов, вглядывающийся в объектив своего фотоаппарата.
Это не просто «заслуженные» и «почетные» горожане. Это любимые павлодарцами люди, которых теперь нам очень не хватает. С каждым из них мы о чем-то не договорили. С каждым из них нам есть, о чем помолчать, сидя рядом на скамейке. Давайте не будем их отпускать. Давайте оставим их в городе навсегда. И давайте отнесемся к этому без официоза и формализма, а душевно, тепло и нежно. Мы тоже так умеем, мы вовсе не хуже белградцев.
Татьяна Гуторова, Белград, Сербия, специально для НЖ
