Российская практика объявления «иноагентами» ударила по благотворительности. Репортаж из очереди в Омске, где кормят бездомных
Будучи по делам в соседнем Омске, искала одно промышленное предприятие и обратила внимание на кучкующихся людей у гостиницы с многообещающим названием «Грезы». Был морозный день, и мелькнул вопрос, а что могло их здесь собрать? Через несколько минут стало понятно: бесплатный обед.
В общем-то, довольно обычное дело: такое не редкость и в Казахстане. Но логотип и название благотворительной организации латиницей на машине, из которой выгружались судки, пробудили профессиональное любопытство, и я подошла поближе.
Первое, второе и чай
Тем временем импровизированная столовая уже развернулась, и раздача горячего обеда шла полным ходом. Очередь из проголодавшихся людей, одетых, на мой взгляд, вполне обычно, дисциплинированно подходила за тарелками с дымящимся борщом. Тут же стояла женщина, делавшая пометки в большой тетради.
Кто поел борща, подходили за вторым, перловкой с зажаркой, которую им в эту же одноразовую посудину и накладывали, на замерзший от холода красный жирок по стенкам. Свою порцию получила и хромая собака, тусившая рядом и явно знакомая окружающим.
Когда очередь убавилась, я подошла к женщине в монашеском одеянии, попросив ответить на несколько вопросов, и по акценту поняла, что монашка родилась в одной из стран Европы. Так и оказалось.
Трудно творить добро
Сестра Серафима, назовем женщину так, рассказала, что раньше они были частью и получали финансирование от католической церкви из Германии, оттуда и название латиницей. Однако в последние годы стало труднее: из-за санкций товары сложно доставлять, деньги сложно переводить, но они все равно работают. Стали больше сотрудничать с российскими благотворителями, организациями, госструктурами. А в Омске они уже 26 лет. На этом месте выдают обеды по будням, объявления вывешивают, когда приедут в следующий раз. Поэтому контингент, а этих людей они знают поименно и в тетрадку записывают для отчетности, знает, когда в следующий раз приедут. Но подробнее мне об этом расскажет руководитель организации, ее разрешение все равно нужно получить.
В машину, где мы разговаривали, стали заглядывать люди. Они ждали сухой паек: лапша быстрого приготовления, лаваш, хлеб, крупы. Впереди были выходные на четыре дня, и им нужно было как-то питаться.
«Лучше бы пошли работать!»
Краткий разговор закончился, мне выдали визитку руководителя фонда, и я ушла. По дороге заговорил прохожий:
— Видали, дармоедов кормят! Лучше бы работать пошли! Там есть такие бугаи, на которых пахать надо!
Действительно, один такой был, балагурил. Но что привело его сюда, осталось неясным. Мужчине я ответила, что обстоятельства разные бывают, он фыркнул и пошел дальше.
А я догнала пожилого мужчину с сухим пайком в авоське. Он не походил на бездомного: небритый, но без неприятного запаха, без перегара. Одет тепло, хоть и бедно: вязаная шапка, покрытая капюшоном куртки, большие рукавицы, на ногах бесформенные ботинки на толстой подошве. Говорил отрывисто, глухим голосом. Но все же немного рассказал о причинах своего появления здесь.
— Жена у меня в больнице, все накопления потратили, что можно, продали, больше ничего нет.
— Вы на пенсии?
— На пенсии, работаю дворником, все равно не хватает. Цены каждый день растут, коммуналку тоже платить надо, а лекарства… Вот они и разорили нас…
— Дети не помогают?
— У детей своя жизнь, свои проблемы, мы им и не сообщали. Поэтому сюда хожу регулярно, здесь хоть горячее и сытное. Кое-что из продуктов жене отнесу, скорее бы ее уже выписали…
Пожелала здоровья. Возвращаясь к машине, увидела хромую собаку, которой судьба улыбнулась в морозный день: она тащила увесистый мосол.
Мы не иноагенты!
Чтобы уточнить удивившую меня информацию о зарубежном финансировании, связалась с руководителем омского подразделения благотворительной организации. Ее испуг был неподдельным:
— Что вы, мы российские, мы никакой помощи из-за рубежа не получаем! У нас все прозрачно, всю информацию можно на сайте посмотреть! Мы сотрудничаем с российскими компаниями и госструктурами! А за то, что было раньше, я не отвечаю! Нет-нет, мы финансируемся исключительно из российских источников! — в голосе женщины слышался неподдельный испуг.
Моя собеседница это повторяла многократно, явно пытаясь мне доказать, что к иноагентам они не относятся, денег из-за рубежа не получают. Хотя, что тут такого: делают благое дело.
Здесь нужно пояснить, что на деятельность «иностранных агентов» российское государство накладывает ряд ограничений и требований.
Вот что пишет Википедия: «Включение в реестр (иноагентов – прим авт.) многими расценивалось как навешивание на некоммерческие организации негативно окрашенного ярлыка, который наносил удар репутации и представлял НКО неким враждебным элементом (в связи с толкованием словосочетания «иностранный агент» как синонима словосочетания «иностранный шпион»).
Там же: «Российское правительство применяет статус иностранного агента для контроля и управления представителями российского гражданского сообщества, одновременно указывая на «Запад» как на опасность для России. Накладывая обязанность на граждан и организации везде упоминать о своем статусе «иноагента» и вызывать таким образом негативную ассоциацию к своим высказываниям и действиям, российское правительство старается заставить их перестать критиковать власти или высказываться в неподходящем правящим кругам дискурсе».
В частности, в список иноагентов в РФ попали организации, занимающиеся гражданским просвещением, борьбой с ВИЧ, помощью нуждающимся. Вот какие данные приводит издание «Верстка»: «Более 20% иностранных агентов в России находятся под уголовным преследованием. За год их число выросло в два раза».
А в прошлом году Казахстан опубликовал список организаций, которые получают финансирование на различные цели из-за рубежа. Его тут же назвали списком иноагентов, хотя такого понятия в Казахстане нет. Пока.
