Корреспондент Ratel.kz будет допрошена – не совершила ли она ДТП, не сбила ли человека и не организовала ли мошенничество против своей матери.
Мошенники позвонили маме месяц назад, 8 июня в 19.30 с номера +55119573881121, потом с номера +447786320949, потом еще с пяти подобных. Мы с ней говорили буквально за 15 минут до этого по городскому телефону. Мама была предупреждена о мошенниках много раз и всегда возмущалась, что сама все знает, телевизор смотрит, новости читает, и вообще на незнакомые номера не отвечает. Но в тот день в Павлодаре стояла жара плюс 41 градус, а мама после шунтирования и ей 81 год. Наверное, сказалось не очень хорошее самочувствие, и она подняла трубку. Мужчина представился сотрудником полиции, сказал, что я совершила ДТП, сбила девушку и сама разбила голову. Чтобы у потерпевших не было претензий, нужны деньги. Потом «я» рыдала в трубку и говорила – мама помоги, мне так жалко эту девушку. Чтобы не дать опомниться и позвонить мне по сотовому или домашнему телефону, который мы не отключаем только из-за нее, маме диктовали бесконечные расписки о том, что она отдает деньги за ДТП, а в это время курьер ехал к ней домой. Вытащив часть суммы и поняв, что в доме еще есть деньги, снова давали трубку «мне» и «я» просила – нужно еще пять тысяч долларов. И приезжал другой курьер. Всего их было трое. Не успокоились, пока не вытащили все, что мама заработала за всю жизнь и что берегла, чтобы помогать с учебой внукам.
За три десятка лет, что мама была заведующей отделением гинекологии, через ее руки прошли 13 женщин с сепсисом — их привозили к ней после операций, криминальных абортов, тяжелых родов. Удалось спасти всех. Почти за полвека врачевания мама не потеряла ни одной пациентки. Считает, что ей повезло.
Врачи поколения моей мамы всегда были на посту. Представьте картину: два часа ночи, малюсенький коридорчик нашей квартиры, мама в ночнушке принимает роды у соседки, которая дотянула до последнего и успела только переступить через наш порог, не дав хозяйке даже надеть халат. А потом, едва набросив халат, мама неслась в окровавленной одежде вслед за увозившей роженицу «скорой» с сумками для роддома, которые та в волнении забыла у нас дома.
Самым же особенным случаем из своей практики мама называет одно новогоднее дежурство, случившееся несколько лет назад. 19-летнюю Ирину Мальцеву с кровотечением привезли в БСМП в 10 часов вечера 31 декабря. У молодой женщины, недавно счастливо вышедшей замуж, оказалась замершая беременность (их число в Павлодаре растет) — и выкидыш. Кровь не сворачивалась. Женщине переливали свежезамороженную плазму, растворы, кровь — все, что было на тот момент на станции переливания крови, но все бесполезно. По установленным канонам после литра кровопотери врач обязан идти на операцию для удаления органа. А в больничном коридоре сидели белый от страха молодой муж, родители, многочисленная родня, которая побросала все новогодние приготовления и примчалась в больницу, узнав о несчастье. Они не скандалили, ничего не требовали, только умоляюще заглядывали врачу в глаза. К полуночи пациентка была на грани необратимых состояний по свертываемости крови, ее подняли в операционную. Опытнейший врач более чем с сорокалетним стажем работы, конечно, понимала, что рискует. Но смотрела на Ирину и тянула время. Жалко было, что совсем еще юная женщина потеряет надежду когда-либо родить мужу наследника, и, вероятнее всего, будет перечеркнута вся ее дальнейшая семейная жизнь. В полночь, с боем курантов, кровотечение прекратилось. Новый год в семье Ирины Мальцевой тогда начался счастливо. Через полтора года она родила здоровую девочку.
Мама до 74 лет делала тяжелейшие операции, иногда по несколько в день. Молодые такой нагрузки не выдерживают.
На последнюю шла с инфарктом, но не остановилась, потому что пациентка приехала из отдаленного села. И только прооперировав, и заполнив историю болезни, дала увезти себя в кардиобольницу. Потом было шунтирование и вынужденный уход на пенсию. А если бы не инфаркт, готова была работать и дальше.
Как все люди старшего поколения, рожденные в военные годы, мама, работая на трех работах, никогда не шиковала. К примеру, вообще в жизни не ездила на такси, даже если не могла дождаться автобуса или была в чужом городе. Мы ее ругали, но деньги продолжали храниться для внуков.
17 июня пресс-служба МВД сообщила: «В Павлодаре задержали четверых жителей города, которых подозревают в мошенничестве. Задержанным от 19 до 21 года. Они вымогали деньги у пенсионеров по схеме «ваш родственник в беде». Полиция установила их причастность к шести мошенничествам, в которых они обманом выманили у пенсионеров 25 млн тенге. Полиция изъяла у задержанных 3,9 млн тенге. Деньги вернули двоим потерпевшим».
Маму пригласили на опознание, и она узнала одного из той троицы, которая приходила к ней. Больше никакой информации нам не сообщали. Вчера, 6 июля я написала замначальника ДП Рашаду Утеуову: «Добрый день. Можно узнать, что с задержанными мошенниками, которые приходили к моей маме? Их допросили и отпустили или арестовали? Как их ФИО? Им предъявлено обвинение?» Сегодня мне позвонила следователь Северного отдела полиции Исакова и сообщила, что ей надо допросить меня – совершала ли я ДТП, сбивала ли человека и звонила ли матери 8 июня. Что стало с оперативной базой данных департамента полиции, в которой фиксируются ДТП, девушка не пояснила. На вопрос, почему она решила допросить меня только через месяц, сообщила, что ей дело передали только два дня назад, до этого его вела другой следователь. Обычная практика, когда нужно заволокитить расследование. Боюсь, что, если буду и дальше наседать на следствие с вопросами, в ход пойдут допросы моих детей.
Это все, что нужно знать, когда обращаешься за помощью в нашу полицию. Я делаю это второй раз. Первый раз обращалась 6 июня 2016 года, в день объявления в стране желтого уровня террористической опасности после теракта в Актобе. Тогда на меня напал владелец китайского грузовика — сорокатонника, который, груженный под завязку, заехал в наш двор, сломал асфальт и продавил канализационный колодец. Я все это сфотографировала, чтобы было кому предъявлять претензии, а владелец грузовика в полосатой кофте отобрал у меня фотоаппарат и разбил его о камень, после чего швырнул меня на землю и не давал подниматься, пока не подошел сосед. Я вызвала полицию, мы поехали в Северный отдел полиции. Понаехавшая туда же группа поддержки нападавшего принялась демонстративно обниматься с местными сотрудниками. После чего мне выдали направление на прохождение судмедэкспертизы в несуществующую организацию – СМЭ г. Павлодар вместо Павлодарский филиал РГКПИСМ МЮ РК, кроме того, неверно была указана статья УК РК, и эксперт отказался ее проводить.
Пришлось ехать за новым направлением. Затем дело передали в УВД города. Дело возбудили по статье за хулиганство. Начать расследование по статье о воспрепятствовании журналистской деятельности, по словам полицейских, они не могли, потому что во время съемки провалившегося грузовика я просто представилась журналистом, но была без бейджика, не показала журналистское удостоверение и не имела редакционного задания. Из-за чего нападавший, мол, принял меня за обыкновенную женщину, поэтому и толкнул.
— Мы вышли с предложением, чтобы журналисты носили еще и специальные жилеты, но в данном случае я понимаю, что Ольга была дома, она же не могла выскочить на улицу, на ходу одевая на себя жилет, — пояснила тогда моим коллегам руководитель пресс-службы ДВД области Баян Магзумова.
5 июля 2016 года меня вызвал дознаватель УВД Смагулов, который сообщил, что досудебное производство по статье за хулиганство возбуждено неправильно, и у нас с мужчиной в полосатой кофте случился обыкновенный конфликт. Еще он показал папку и сказал, что заведено дело по заявлению самого владельца грузовика, которому я поломала руки, ключицу, и вывихнула плечо. На просьбу показать результаты медицинской экспертизы и снимки с переломами, Смагулов ответил, что медики их не обнаружили, но заявитель будет обращаться к врачам еще раз. Ни результатов расследования по своему заявлению, ни поломанного фотоаппарата, подаренного, к слову, Бахытжаном Сагинтаевым в его бытность акимом Павлодарской области, я не получила. Не отсохли ли после нанесенных мною страшных увечий руки у владельца грузовика в полосатой кофте, я не знаю, но друзья с тех пор зовут меня грозой камазистов.
Замечу, о моем случае с владельцем грузовика писала я сама и коллеги, что не помешало нашим доблестным полицейским увести нападавшего от ответственности и поглумиться надо мной, как заявителем. Сейчас мама чувствует себя очень плохо – переживает не столько из-за самих денег, сколько из-за учебы внуков. Но ей звонит следователь Исакова и сообщает, что будет допрашивать дочь.
А деньги маме, как и мой фотоаппарат, полиция не вернет. Это же вам не трудиться в поте лица над расследованием уголовных дел, возбужденных по факту написания мной статей.
