Ситуации, с которыми столкнулись павлодарки Асем Киякбаева и Татьяна Головатенко, в наши дни, к большому сожалению, уже не редкость. Деменция, или, как еще говорят врачи, приобретенное слабоумие – огромная проблема современного общества. У обеих наших героинь заболели близкие люди. Патология относится к неизлечимым, страдают, как правило, люди преклонного возраста, а вместе с ними и их близкие. Потому что за ними нужен специальный уход и наблюдение. И, как отмечают специалисты, ни один человек не застрахован в старости от деменции. Но в медицинской практике есть немало случаев, когда устрашающий диагноз ставят и людям совсем молодым. А причины самые разные – от последствий травм головного мозга, например, после ДТП – до употребления сильных наркотических средств и хронического алкоголизма. При тяжелых формах человек, подверженный деменции, практически не ориентируется в реальности: он ничего не помнит, не может ухаживать за собой, а если случится острый криз – может стать буйным и свести счеты с жизнью. С прошлого года ситуация с деменцией и острыми психическими расстройствами во всем мире только ухудшилась. Как бы избито это ни звучало, но свою печальную лепту внесла пандемия коронавирусной инфекции.
Когда планету охватила паника с новым вирусом, правительства стран вводили жесткие ограничения, медики разворачивали госпитали, чтобы изолировать зараженных и любыми имеющими способами помочь им. Чем лечить, на тот момент никто точно не знал, Всемирная организация здравоохранения на ходу меняла протоколы. Даже о точной симптоматике в самом начале никто не знал: повышение температуры, ломота, слабость, невозможность ощущать вкусы и запахи, – это, пожалуй, все.
Проверить основательно, есть вирус или нет, могли только ПЦР-тесты, которые тоже оказались доступны не всем и не везде. Цель медиков на всех была одна – спасти как можно больше людей, а ученых-вирусологов – найти противодействие. Вакцины появились, коллективный иммунитет хоть и слабо, но стал появляться.
Сейчас, спустя больше полугода с первой серьезной волны КВИ, специалисты больше говорят о другом: дальнейших возможных последствиях перенесенного ковида. Общее ослабление иммунитета, тромбозы, инсульты – это только часть из них. Многих беспокоит, насколько вирус нарушил работу центральной нервной системы. Павлодарские медики столкнулись с теми же проблемами, что и их коллеги во всем мире.
– Ковид – действительно коварный вирус. Особенно новые штаммы. И постковидные расстройства психического здоровья есть, и они не редкость, – отмечает главный внештатный врач-инфекционист области Жансулу Дукаева.
По ее словам, у людей, у которых проявляются симптомы деменции, ранее были предпосылки. В анамнезе имелись различные поражения головного мозга, у некоторых посттравматического, у других сосудистого характера, или перенесшие нейроинфекции, может быть, в раннем детстве и так далее.
– На фоне ковидассоциированной гипоксии, пневмонии заболевания усиливаются и прогрессируют, и симптомы деменции могут усиливаться. Проявляются в разной степени тяжести, симптоматика обширная – это и изменение поведения, снижение памяти, отсутствие ощущения реальности, отсутствие критики. Люди становятся апатичными, наблюдается угнетенность и депрессия либо другая крайность – появляется агрессивность в поведении. По мере ослабления заболевания и купирования признаков ковидной интоксикации самочувствие улучшается. Но у ряда больных симптомы могут оставаться, прогрессировать, это уже связано, конечно, с возрастными особенностями. Мы их выписываем домой, и в дальнейшем, конечно, нужна реабилитация, с коррекцией курса лечения специалистами – психиатрами, психотерапевтами, – пояснила Жансулу Кусаиновна.
Итак, сейчас мы уже знаем, что коронавирус, который проникает во все системы и органы человека, может серьезно затронуть и центральную нервную систему, нанеся сильные удары по работе головного мозга.
– Когда пошли первые обращения, это, конечно, нас удивило. Люди шли к нам за помощью, не подозревая, что происходит. Понимали, что к терапевтам обращаться – это не тот специалист, который поможет в данном случае. Люди высказывали недоумение по поводу своего состояния. Это проявлялось в том, что им порой даже было сложно ориентироваться в окружающей обстановке, справляться с привычными делами, причем, что дома, что на работе. Иногда даже возникали разного рода галлюцинации, что-то послышалось и так далее, – вспоминает непростую осень минувшего 2020 года заместитель руководителя областного центра психического здоровья Виктория Ефимова.
Как правило, после осмотра и консультаций такие пациенты продолжают лечение на дому. Главное – уход, правильное питание и забота близких. Как говорят психиатры, процесс этот обратимый, и называть это «постковидной деменцией» они пока не спешат. Но и с прогнозами пока нет четкой ясности. А возраст пациентов с подобными расстройствами после перенесенного ковида варьируется от 30 до 65 лет и старше. Причем за помощью обращаются люди самой разной социальной прослойки, в том числе и из состоятельных семей.
– Мы с этим впервые столкнулись в августе–сентябре прошлого года. Через месяц-два после первой волны к нам и к невропатологам стали обращаться люди с жалобами на то, что у них стало хуже с памятью. Переболев, они выходили на работу и не могли выполнять привычные дела, которые знали на протяжении многих лет. Возникли проблемы с практическими навыками. Еще раз хочется отметить, что после выполнения всех врачебных назначений наступает улучшение, люди восстанавливаются. Тут сейчас сложно прогнозировать ситуацию, как это будет выглядеть дальше. Лечение, которое проводится, – оно помогает. Что будет потом, пока вам на этот вопрос никто не даст точного ответа, – продолжает доктор Ефимова.
Павлодарский психоневрологический диспансер рассчитан на 485 человек. При этом из всего контингента пациентов только около 10 % с тяжелой формы деменции.
– Надо понимать, что постоянно у нас никто не находится. Имеется контингент людей, которые обратились, добились снятия обострения, вылечились и выписались. У каждого диагноза – свое лечение. Сейчас снова произошел рост заболеваемости коронавирусной инфекцией, ее последствия мы увидим немного позже. Если в 2020 году всплеск заболеваемости ковидом произошел в июне–июле, и первых пациентов мы увидели в августе–сентябре, то сейчас волна началась в конце июля–начале августа, значит, можно ожидать в октябре–ноябре увеличения обращений. Процесс этот, еще раз повторюсь, обратимый. Улучшение мы отмечаем, и, как правило, где-то после полугода после перенесенного ковида пациенты по психическому состоянию возвращаются в норму. Таких людей немного, точной статистики нет. И мы просим не путать данное состояние с деменцией, мы называем это когнитивное расстройство познавательной сферы. Болезнь Альцгеймера – это тоже другой вид расстройств. Понимаете, у них разный механизм возникновения, их надо четко разделять, – отмечает Виктория Ефимова.
По статистике болезнь Альцгеймера, болезнь Пика и другие атрофические процессы головного мозга составляют примерно половину причин деменции. Это когда происходит нарушение на уровне питания клетки головного мозга, и она уменьшается в размерах. Еще 25 % причин деменции – это сосудистые заболевания, к ней могут приводить такие болезни, как сахарный диабет, гипертония. Еще 15 % приходится на последствия травм головного мозга, остальные 10 % – это последствия алкоголизма, приема каких-то психоактивных веществ, воздействие токсических веществ на организм, на головной мозг, последствия тяжелых инфекционных заболеваний.
Деменция – достаточно стойкое нарушение, а наследственность, как отмечают медики, всегда играет роль при различных патологиях. В молодежной среде психозы и деменции возникают на фоне употребления различных психотропных веществ и наркотиков, в том числе синтетических, или так называемой «соли». Последние вызывают очень широкий спектр нарушений, в том числе и дисфункции лобной доли мозга. Есть и алкогольная деменция. Клинически эта форма слабоумия ничем не отличается от других. Этиловый спирт нарушает функции нейромедиаторов, которые отвечают за эмоции и поведение человека. Раньше, согласно статистике, алкогольная деменция чаще встречалась у мужчин старше 55 лет, сейчас возраст значительно помолодел.
– Сказать о том, что наш контингент как-то больше подвергался коронавирусной инфекции, сложно, – рассказала старший врач-нарколог филиала Республиканского научно-практического центра психического здоровья, кандидат медицинских наук Гульмира Садвакасова. – Наверное, процесс идет в том же соотношении с общим числом заболевших среди населения. Такой статистики, что человек с наркозависимостью или алкогольной зависимостью больше болеет, нет. Мы продолжали работать весь прошлый год, принимали пациентов, находили возможность оказывать им специализированную помощь, как плановую, так и экстренную. Мы держали связь со всеми регионами, потому что у нас и психиатрические, и наркологические койки, коллеги стараются, чтобы помощь продолжалась оказываться, и к нам часть пациентов перенаправляется из регионов, – обрисовала ситуацию Гульмира Садвакасова.
Она отметила, что с июля прошлого года в центре было выявлено всего два случая КВИ. После положительных результатов ПЦР-анализов пациентов перенаправляли в инфекционные стационары.
– Массовую деменцию среди тех, кто употребляет «соли», мы можем увидеть очень скоро. Ведь страдает весь головной мозг: однозначно интеллект – лобные доли, однозначно это лимбическая система, – это воля, побуждения, ну и кора – память, способность тонко чувствовать эмоции, быстро реагировать на какие-то тонкие ситуации. Мы, может, только на начальном пути и так широко и глубоко еще не задались этим вопросом. Не было такой задачи – отслеживать и проводить четкий анализ и мониторинг в разных разрезах и плоскостях. Вот сейчас проводим исследования, насколько идет вовлечение, в том числе по алкоголю и по табакокурению, и акцент именно на молодежь – от 16 до 29 лет. Это национальное исследование. Чтобы идеально понимать, нужно на регулярной основе вести исследования, а не как сейчас – раз в три-четыре года. Официальная статистика не отражает реальную картину. Вам никто открыто не даст свои данные и не скажет, что он страдает от алкоголизма или употребляет «соль». Только анонимно, и только таким образом мы будем видеть истинное положение дел.
Последние исследования в Казахстане проводились в 2018 году. Итог – 1,6 % молодежи зависимы от наркотиков. И это довольно тревожные цифры.
– Нужно сравнивать, нужно анализировать то, что было в 2018 году, и что мы имеем сейчас, в период пандемии. А мы видим, что у нас и традиционные наркотики не уменьшаются, и видов синтетических множество. По отчету ООН по наркотикам в 2019 году в Афганистане собрали рекордный урожай опийного мака. И к нам только-только с прошлого года он начал приходить. Если в 2017–2018 годах мы констатировали некое снижение, полагая, что эта прослойка наркозависимых из-за истощенности и отсутствия здоровья вымирает, то сейчас опять всплеск. Если брать на 100% контингента наших пациентов, то 50 на 50 он с наркотической и алкогольной зависимостью. Раньше было, что приходили с синтетикой, сейчас больше получаем опиоидных. Синтетика никуда не ушла, просто многие из этого контингента до нас пока не доходят. Потому что это еще совсем молодые люди, часто из благополучных семей, здоровье позволяет, как-то справляются, сор из избы не хотят выносить. Они чаще увлечены синтетическими стимуляторами. Это так называемый мефидрон, метамфетамин, амфетамин, они их называют «соль», «скорость», «альфа» и так далее. У них достаточно высокий уровень наркогенности, практически с первого приема возникает зависимость, – поясняет доктор Садвакасова.
Тревогу у специалистов вызывает и тот факт, что синтетические наркотики начинает употреблять взрослое население. Как говорят, чтобы «отвести душу».
– Это люди, имеющие семью, детей, хорошую работу, получающие достаточный, а иногда очень приличный доход. Остановить трудно. Если год назад ко мне приводили для консультации 30-летнего молодого мужчину, и он, обеляя себя, говорил: «Я не зависим от наркотиков, просто в компании для настроения, я же не колюсь, как последний наркоман». Для него это казалось хобби, попытка поднять настроение. А когда того же человека привели сейчас, то я вижу, по сути, наркозависимого с серьезными элементами инвалидизации. Вот опять-таки к вопросу о деменции: там, где идет нарушение памяти, когнитивных функций, человек с трудом запоминает некоторые вещи, некоторые моменты не помнит напрочь, – это уже очень плохо. Если год назад мы спокойно общались, задевали какие-то чисто психологически тонкие темы, у него было еще критическое мышление, то сейчас ему тяжело донести эти вещи, проявляет агрессию. И это уже начало деменции, то есть дебют употребления наркотических или психоактивных веществ, – подчеркивает старший врач-нарколог филиала республиканского научно-практического центра.
Эксперты заметили, что большинство употребляют «соли» интерназально, то есть нюхают. Иногда используют кальяны, иные вводят инъекционным путем. Эти «соли» обычно выглядят в виде кристаллов, а специалисты называют их катиноны.
– Допустим, если в Южной Америке кокаин делают из кактусов, то в Центральной Азии есть такое растение как кат. И катиноны получили название от этого растения. Чтобы вы четко понимали: есть героин как опиодный растительный наркотик, так и синтетический или полусинтетический, то есть героин. Есть растительная анаша, а есть синтетические или полусинтетические каннабиноиды и спайсы. Есть листья коки, а есть синтетический кокаин. То же самое, есть кат и есть синтетические катиноиды, – объясняет врач.
Все синтетические наркотики, которые попадают на черный рынок, получают кустарным способом, смешивая прекурсоры с различными химическими соединениями.
– Бытует мнение, что наши пациенты были ограничены в получении медицинской помощи. Сами же понимаете, на этот контингент меньше обращается внимание. Наша служба сама по себе такая, конечно, не по остаточному принципу. И пациентам я часто говорю: «вы должны понять, что больше финансирования пойдет на онкологию или на материнство и детство, нежели на вас, поэтому, если вы имеете возможность получать гарантированную бесплатную медпомощь, это надо ценить». Да, они, возможно, где-то были ограничены, но не только они. Ситуация была такая. Однозначно за этот период пошел серьезный рост алкоголизации. И в большей степени бытового пьянства. Но не все эти лица приходят к нам. По моим наблюдениям, тех, кто стал больше употреблять и чаще, стало значительно больше. Если раньше это было на уровне посидели-выпили, и на этом завершилось, то сейчас это сплошная запойная традиция. Пьют много, и люди из разных социальных слоев населения, в том числе обеспеченные и имеющие важные должности. Вроде все есть, ни в чем не нуждаются, но есть безделье, излишний достаток, – и такое «хобби» становится их образом жизни. При этом есть, что и супруг, и супруга вместе употребляют. Алкоголь или наркотики полностью меняют их жизнь, появляются галлюцинации, тревоги, и они перестают контачить даже с близкими родными, – приводит примеры из практики доктор Садвакасова.
Наши героини не скрывают своего имени и не прячут настигшую их боль в своем сердце. И Асем, и Татьяна слишком устали о того, как страдают их близкие люди.
– Я столкнулась с проблемой деменции у родного дяди. Он живет в Белгороде. Как только узнала, что у него начались проблемы, немедленно отправилась к нему. Раньше были небольшие проблемы с памятью, но не настолько. В феврале он тяжело переболел ковидом, и умственные проблемы начали прогрессировать. Проявляется это в кратковременной потере памяти, в повторах одних и тех же фраз-вопросов, в тревожности. При этом человек адекватен, он осознает, что с его памятью и головой происходит что-то не то, но для него как будто все без изменений. Только окружающие видят и могут сказать ему о происходящем. Эта болезнь не щадит никого, каждый из нас может с ней столкнуться. Она как мина замедленного действия. И еще более печально – она не лечится. Можно лишь замедлить течение болезни препаратами. Первое, что я сделала, повела его на полное обследование – МРТ, УЗИ сосудов головного мозга, сдали кучу анализов. Были у невролога и у психиатра. Но, оказывается, специалистов в данной области очень мало, – рассказывает Татьяна Головатенко.
Она – актриса театра им. А.Чехова, скоро новый сезон, и Татьяна думала оформить все нужные документы и забрать единственного брата мамы домой, в Казахстан. Но специалисты посоветовали этого не делать.
– Дядя нигде на учете не состоит, ничем серьезным не болел, как все, жил и работал. В России ухаживать за ним будет некому. Жена, с которой он прожил 20 лет, узнав о болезни, просто бросила его. Вся информация, которую я могла получить, была только в интернете – поиск врачей, понимание самой болезни. Но, как бы то ни было, родственники больного человека оказываются один на один с проблемой. В России появляются «клиники памяти», но опять же только в Москве. Есть замечательный сайт Альцрус, где люди делятся информацией. Но этого тоже мало. Сейчас наша ситуация находится на грани. Что будет дальше и что делать? У меня нет ответа на этот вопрос, – едва сдерживает слезы Татьяна. – Я за специализированную помощь! Самостоятельно родственникам порой невозможно преодолеть такое испытание. Нужны хорошие специалисты, нужны специалисты-консультанты как с медицинской точки зрения, так и с юридической, нужны центры и пансионаты.
– Мне сегодня скинули фильм «Диалоги». Я начала смотреть – до слез. Все правда. Страшная болезнь. У меня тут тоже все стадии принятия ситуации были за этот месяц. Это очень тяжело, вплоть до выгорания, – поделилась откровениями Татьяна.
У Асем Киякбаевой сначала заболела свекровь. У 70-летней Зейнеп-апы случился повторный инсульт, начались когнитивные расстройства. Она живет в пригороде вместе с мужем, но чем дальше, тем становилось хуже. Болезнь стала прогрессировать, и она почти не вставала с постели. Начали по очереди ездить в село, чтобы следить за ней и помогать по дому. Но беда не приходит одна. Прошлой осенью после перенесенного ковида начались поведенческие изменения и у мамы Асем. Оказалось, тоже деменция, но на более ранней стадии.
Асем рассказывает, что обегала все медицинские и чиновничьи коридоры. Но ожидаемой помощи получить не удалось, только сожаления, только рекомендации, ведь болезнь оказалась неизлечимой. Найти хорошую сиделку сразу не получилось, да и пустить домой чужого человека согласится не каждый, тем более если у него нет никакого опыта по уходу ха такими пациентами.
– Люди престарелые, они даже нас часто не узнают, а чужого и вовсе могут не принять. Иногда у них бывает прояснение памяти, вспоминают юность или то, что было 50 лет назад, а то, что случилось вчера, могут забыть напрочь. Потом, учитывая менталитет наш казахский, не хотят, чтобы все узнали о их болезни, есть момент физиологический тоже, стыдятся, если им будет помогать мыться чужой человек. Это очень непросто, – рассказывает Асем.
Намучившись с поисками сиделок и специализированных учреждений, на семейном совете они с супругом решили сами открыть в Павлодаре центр помощи людям с деменцией. Асем – предприниматель, поэтому капитал был, чтобы купить более или менее подходящее здание. Только недавно завершили капитальный ремонт в двухэтажном строении, где уже ведут прием.
Другая проблема, с которой они столкнулись, – сформировать специальный персонал. Терапевт, невропатолог, психолог, реабилитолог, физиотерапевт, эндокринолог, кардиолог, – сейчас в центре реабилитации «Эскулап» работает 10 врачей. Прием ведется строго по записи. Палаты для стационара еще на стадии подготовки. Одновременно работает патронажная сестринская служба «Добро и милосердие».
– Муж стал постоянно переживать, я стала чаще нервничать. Нужно было что-то предпринимать и хоть что-то делать. Когда мы искали, то не нашли в Павлодаре ни одной медорганизации, где бы регулярно принимали на лечение и реабилитацию людей с деменцией. Даже за хорошие деньги. Есть хорошие клиники и общественные фонды, но помочь людям с деменцией у них нет возможности, и тем более условий. За ними же нужен особый уход, почти ежечасное наблюдение. И, когда сами столкнулись с проблемой, узнали, что людей с деменцией очень много. Они просто дожидаются смерти, лежа дома. Конечно, наш пансионат не будет бесплатным, потому что нужно платить зарплату врачам, нужно платить медсестрам, нужно покрывать расходы по коммунальным услугам. Но хоть какую-то помощь хочется людям оказывать, и многие в Павлодаре не знают, что у нас появилась такая служба. Охватить всех сейчас мы, конечно, не сможем, но стараемся никому не отказывать. Выход всегда должен быть, и никогда нельзя переставать верить, – настроена на позитивные результаты директор патронажной службы «Добро и милосердие» Асем Киякбаева.
В планах у предпринимателей – как можно быстрее и эффективнее наладить работу центра. Ведь нуждающихся в реабилитации людей немало. Другой вопрос – какой будет цена. Но для многих и это уже не важно. В здании уже есть несколько специальных тренажеров, кислородные аппараты, другой мединвентарь, но еще не закупили специальные кровати. Специалисты надеются, что открытие этого центра снимет многие вопросы.
– Все знают, что по всему миру идет активное старение населения и, как следствие – рост старческой деменции. По нашей области какого-то аномального увеличения мы не отмечаем. Новые случаи, конечно, всегда появляются. За год обращаемость выросла на 10–15 %. Есть работоспособные люди, и мужчины, и женщины. Деменция же – это достаточно стойкое нарушение, хроническое состояние. Как правило тут помощь психиатра будет минимальной. Вчера, например, привозили пациентку. Ей 75 лет, она называет свое имя, но не припомнит отчества, не припомнит дату рождения, стоят родные рядом, мы спрашиваем: с кем же вы приехали, а человек не узнает их. Не факт, что такого человека срочно нужно оформлять в стационар. В пансионатах нуждаются люди, за которыми дома некому смотреть, они физически ослабленные, нужна реабилитация. У деменции три формы – легкая, умеренная и выраженная. Важно, на каком этапе человек обратился за помощью. Если это легкая форма, то можно приостановить процесс развития, назначая определенные противодементные средства. Если умеренная – помощь немного сложнее, а в случае тяжелой деменции человек нуждается в серьезной помощи и в госпитализации. И здесь прогноз, как правило, неблагоприятный. Когда диагноз определен, уже легче понять, что делать и как двигаться дальше, – резюмировала заместитель руководителя областного центра психического здоровья Виктория Ефимова.
