Какие психологические ловушки подстерегают человека вдали от родного дома? Эмоциональные сложности стали серьезной проблемой постковидной эпохи. В непростые ситуации может попасть любой. Как уберечься от опасностей и не оказаться чужаком, читайте в нашем материале.
Разлука, тревога, подавленность, чувство одиночества и неопределенности… Закрытые границы заперли тысячи людей на чужбине. Вдали от родины в разных странах остались трудовые мигранты, приехавшие в гости к родне или по делам иностранцы. Другие, хоть и дома, не могут навестить близких. Рекомендации эксперта-психолога оказались гораздо шире первоначальной темы. И могут быть полезны каждому в эпоху, когда пандемия, как оказалось, может надолго запереть границы.
Где искать поддержку? Как подготовиться к визиту в другую страну, собираясь на работу или планируя переезд? На вопросы отвечает наш эксперт Татьяна Маратовна Кравцова, кандидат психологических наук, доцент кафедры «Социально-гуманитарное образование и Ассамблея народа Казахстана» Инновационного Евразийского университета. Татьяна Кравцова также ведет частную практику, выступает для специалистов и широкого круга населения на семинарах, лекциях, тренингах, мастер-классах, телепередачах. А также делится психологическими советами в аккаунте @tm_kravtsova в Instagram.
– Татьяна Маратовна, как поддержать себя людям в чужой стране? У многих к финансовым и бытовым сложностям добавились проблемы психологического плана.
– Обычно человек, планирующий переселение или переезд, выбирает страну и город, предполагает будущую деятельность. У него есть четкий план действий на различные случаи: поиск работы, на случай болезни, поедет с семьей или один, будут временные трудности, и сколько времени они могут занять. Он подготовлен к последствиям. Такая миграция проходит легче. Я знаю людей, которые вступили в брак с казахстанцами и переехали к нам в республику. Они чувствуют себя достаточно комфортно несмотря на то, что нужно подтвердить дипломы об образовании, кто-то обзавелся потомством и временно не работает и т. д. Но у них уже есть общая среда, общение. И самое главное – человек принял решение о переезде добровольно, с надеждой на лучшее. Не просто пересечь границу, а изменить что-то в своей жизни. Такое переселение значительно комфортнее.
– А в другом случае?
– Когда человек вынужденно остался на чужбине по не зависящим от него причинам. Например, собирался отработать в другой стране полгода и вернуться домой, но границы закрыли из-за КВИ. Он не в силах поменять свое состояние и остается там. Иной раз и работы уже нет. И теперь родственники из-за границы вынуждены высылать ему средства на жизнь. И здесь ситуация совсем иная – страх неопределенности и сильное давление: как я буду жить, что мне делать? Это вызывает ощущение, что жизнь проходит зря, теряется время. Может появиться депрессивное состояние, нехорошие мысли, с которыми человек остается один на один. Особенно, если имеется языковой барьер.
– У вас были такие клиенты?
– Да, таких людей приводили ко мне на консультации их друзья, находили переводчиков. И мы разбирались с тем, что иностранец, к примеру, находился в нашем городе больше года практически в социальной изоляции. Начались эмоциональные и психологические проблемы. Видеосвязь с родными не всегда давала эффект, требовалась поддержка.
– Нужна помощь специалиста?
– Здесь в больше степени нужно понимать, что такой специалист есть. Существует государственная поддержка людей, которые оказались в различных трудных жизненных ситуациях. Важно самому осознавать, что нужна помощь извне. Несколько лет назад семейная пара волонтеров из Польши приехала к нам по обучающей языковой программе. Им очень понравился Казахстан и Павлодар, они были в восторге от нашей культуры и менталитета. Но к концу второго года девушка признавалась, что, несмотря на сознательный выбор и прекрасное к ней отношение, ей все равно было тяжело. Здесь все нравилось, рядом был любимый муж. Но, как выяснилось, она оказалась не готова к длительной разлуке с родными. В формировании стресса любые мелочи играли роль. Например, наша суровая погода. И такие случаи довольно характерны для мигрантов, попавших в условия, отличные от тех, к которым они изначально привыкли.
– И казахстанцы, приехавшие в другие страны, также сталкиваются со сложностями?
– Клиенты, обращающиеся ко мне за психологической помощью, живут в разных странах – России, Италии, Польше, Чехии, Южной Корее, США, Германии и т. д. Они подчеркивают, что исполнили свою мечту о переезде, интегрировались. Но все равно возникают психологические проблемы. У кого-то не складываются отношения с новой семьей.
– В чем же дело?
– Говорят: «Я ожидал другого». Мешает разница менталитетов, привычки. И человек честно пытается перестроиться. Для этого и нужна психологическая помощь. Зачем страдать от безвыходности, когда психолог может помочь выстроить алгоритм: например, что нужно делать с тревогой или контролем. Бывают запросы: «Мне кажется, что меня обижают». Так кажется, или реально обижают? И, когда с иной точки зрения посмотришь, история выглядит совсем по-другому. Человек выходит из ситуации, он уже не «в болоте», которое его затягивает. Психологи учат не оставаться в ситуации, а посмотреть на нее со стороны. Клиент по-иному видит себя и свои возможности, получает выбор. Я считаю, когда человек обращается к психологу, он уже определил, что у него есть выход. Но ведь не все решаются обратиться за помощью. И мы знаем, что это может привести к личным драмам и даже трагедиям. Если стресс идет за стрессом, возможности психики не бесконечны.
– Как это проявляется?
– В самых обычных жизненных ситуациях. К примеру, выпускник школы провалил экзамены в университет. Родители утешают: не поступил туда, пойдешь в другой. Студент учится, случается конфликт, допустим, с сокурсником, преподавателем, родственником. Идет наслоение стресса. Тот от провала при поступлении вроде забылся, но еще не отработан. А тут новые проблемы. И эти конфликты тоже остаются неразрешенными. Потом трудоустройство. И начинается: «плохо себя чувствую, неуверенность, нарушение сна, проблемы с пищевым поведением». Этот парень или девушка встречают свою половинку. А свадьба, новая семья, беременность – тоже стресс. Через три года молодая женщина, у которой вроде бы все хорошо: образование, работа, муж, ребенок, говорит: «Чего-то в жизни не хватает». Это в лучшем случае.
– А в худшем?
– Приступы панических атак, агрессия, депрессия, неуверенность, нелюбовь к себе или ребенку. Человек приходит к психологу и говорит: мне тут плохо жить, я должен переехать за границу. Практически каждый десятый мой клиент мечтает уехать.
– А по факту человек хочет убежать от своих проблем?
– Люди говорят: я себя здесь не могу найти, теряю себя. Мигрируют целыми семьями. Хорошо, если все складывается нормально. Но если в анамнезе была стрессовая ситуация, то человек переезжает с багажом своих нерешенных проблем. Панические атаки, мучившие здесь, будут преследовать и на новом месте, хоть на Мальдивах. Например, реальный клиентский случай – высокий уровень доходов в семье, женщина может позволить себе не работать, прекрасный муж и ребенок. Но ей «плохо». Симптомы были до переезда, затихли на новом месте, а потом вновь стали мешать жить. Человек не решил, что именно вызывает стресс и как правильно реагировать.
– Как это проявляется?
– Множество симптомов. Например, при опросе выясняется, у многих клиентов – язвы желудка. Все свои эмоции человек держит в себе, буквально «поедает себя». Причем люди с язвой обычно очень спокойные внешне. Они «удобны» в общении – много берут на себя, что ни скажешь, все сделают. На самом деле этот человек страдает от того, что не может справиться с внешней средой, со своими внутренними эмоциями. Язву лечат. Но не меняют эмоциональное состояние. Почему-то считается, что нужно жить единственно правильным способом, определенным образом реагировать на стресс. Зачастую это ведет к непониманию в семье. Причем, когда ты в родном городе, проблема может быть не такой болезненной.
– А в другой стране?
– Ситуация накаляется. Новые люди, язык, социальные отношения, работа. Бытовые семейные конфликты обостряются. Все «старые раны» могут открыться. Вспоминаются потери. Интересно, что люди могут начать видеть во сне своих умерших родственников. «Накручивают» себя: мол, мама во сне приходит, говорит, зря ты переехала. А это мысли самого человека, его внутренний голос, ощущения находят выход в таком понятном образе. И нужно уметь слушать свои мысли, понимать свои чувства. Но в большинстве случаев клиенты психологов просто верят своим мыслям без всякой критики.
– Каким, к примеру?
– Убеждений масса – насчет правильности пищевого поведения, верности супруги, уникальности и гениальности своего ребенка и т. д. Для человека это правда, потому что он об этом думает и верит. При столкновении убеждений с реальностью возникает конфликт. Точно такие же убеждения бывают, когда человек едет за границу: там будет лучше. Он убегает от чего-то плохого. Но на новом месте это убеждение рассыпается. Ожидание и реальность не совпадают.
– И возникает вопрос: кто виноват?
– Понять, что изначально сам неверно рассчитал и приукрасил, мало кто может. Обычно уже на новом месте оказываются виноватыми: правительство, соседи, супруги, местное общество, которое не принимает. Если мигрант переезжает по программе переселения, к нему предъявляют требования. Принимающая сторона желает улучшить свой потенциал. Зачастую приглашают мигрантов в регионы, где нужно усиленно работать. Тут и трудности новоселья: неустроенный быт, минимальная на первых порах зарплата, незнакомые места и люди. Ты там пока чужой, даже при знании языка – чужой акцент или говор. И отношение, как к чужаку. Но молодежь считает, что их везде ждут с распростертыми объятиями.
– А люди постарше?
– В категории 40+ уже есть достижения: работа, должность, жилье, накопления. И обычно есть родня на новом месте. В таких случаях мигрант интегрируется проще. Временные трудности не пугают. А период, когда надо «ужаться», долго не затягивается. Как правило, люди дают себе время на адаптацию.
– Какие факторы усложняют жизнь мигранта?
– Если человек едет за границу без финансовой подушки безопасности или один. Есть еще одна ловушка. Многие молодые люди, обучившиеся по различным программам за рубежом, загораются идеей переехать туда жить и работать. Например, в Японию, Китай, Южную Корею. По их нынешним отзывам, легче, если там есть местный супруг, проводник в новой жизни. Другое дело – после иностранного вуза пытаться наладить новую жизнь в одиночку. Обычно зарубежные программы рассчитаны на то, чтобы выпускники вернулись домой и там распространяли полученный передовой опыт. Есть реальные клиентские ситуации: люди после окончания учебы остались, уже не получают стипендию и оплату жилья, работают не по специальности, труд их не так уж и ценится. А бывают и сложные случаи, когда человек вынужден остаться в чужой стране нелегально и долгие годы не может вернуться на родину. Эти истории очень непросто разрешаются.
– Многие трудовые мигранты едут на чужбину за лучшей долей. Они уже пребывают в стрессе. А на новом месте могут быть новые напасти. Какие основные сложности?
– Несколько лет назад я консультировала прибывших к нам по приглашению специалистов из Сербии. Они внедряли разработанный проект несколько месяцев, в рабочем процессе все было нормально. Жили у нас в комфортный по-нашему сезон – лето–осень. Но для них это был шок. И культура наша для них показалась странной. Отличия вызывали вопросы. Безопасно ли одному иностранцу бывать на улице? Каковы правила межнационального, межконфессионального общения? Были свои мысли и представления. И люди интересовались, так ли это на самом деле. Проблема в том, что им, по сути, некому было задать свои вопросы.
– Был риск оказаться непонятым?
– Да. И мы не знаем порой, как в их странах выстроены отношения с властными структурами, полицией, какие представления о месте женщин в обществе, о религии, других нормах. И, соответственно, находясь у нас, они стараются вообще не вступать ни в какие контакты и уж тем более конфликты. Зачастую таких людей не видно и не слышно. Мигрант выполняет свою работу, этим отношения ограничиваются.
– Это касается и наших соотечественников за рубежом?
– Когда мы приезжаем в другую страну, ведем себя так, как было принято у нас. В нашем регионе толерантное отношение к религии, достаточная толерантность к гендерным вопросам и т. д. У нас есть терпимость. И мы автоматически переносим эту модель поведения туда, где оказались. Но замечаем, как странно люди разговаривают, едят, обсуждают странные темы. Например, почему-то помешаны на футболе. А в той же Сербии это национальное достояние, футболисты – народные герои, а просмотр матчей – традиция.
– А у кого-то другие традиции?
– И у иностранцев, и у нас могут быть хорошие традиции. Но они могут прийтись не ко двору на новом месте. Недавно читала о таком случае. Казахстанка, переехавшая за границу, пригласила на Новый год своих соседей к праздничному дастархану. Те были шокированы: застолья не распространены, и уж точно не в таком масштабе. Гости потом весь год на разные праздники приносили хлебосольной соседке угощения в ответ. Здесь была и доля неловкости – в их традициях так было не принято. А когда люди приезжают в другую страну и традиции близки казахстанским, например, связанные с гостеприимством, с тем, как накрывают стол, относятся к старшим, – общение проходит легче.
– А если традиции иные?
– Человек теряется. Повлиять на других нельзя, перестроиться самому сложно. И в случае с трудовой миграцией люди стараются вообще не вступать в какие-либо отношения с местным населением. Были случаи, когда поддержки у меня искали трудовые мигранты из европейских стран – Турции, Сербии и т. д. Это была не только психологическая помощь, но и консультация. Имелись вопросы, которые они смущались задать своим коллегам и друзьям. Почему нужно так говорить, одеваться, поступать? Зачем местные жители делают так? Мигранты нашли выход – пришли к психологу: получили поддержку и ответы. Другой выход, когда у мигрантов возникают психологические трудности, – обращение через онлайн-связь к психологам в своих странах, минуя языковой барьер. Также в кризисных центрах, призванных разрешать проблемы мигрантов, есть психологическое, социальное сопровождение.
– Ксенофобия вырастает из неучтенных человеческих различий? Когда в восприятии они не стыкуются, могут возникать непонимание и негатив?
– Стоит различать условия переезда. Есть специальные программы, по которым трудовые мигранты из разных стран стажируются или временно работают. Например, человек прибыл, чтобы год работать на определенной вакансии. Он живет в специализированном месте вместе с такими же приезжими. Для них это своеобразный жизненный опыт. Они находят общий язык, познают разные культуры, общаются в таком «социальном муравейнике». Здесь вопросы толерантности не поднимаются – они все друг другу чужие, и для этого региона тоже. Это случай, когда люди с высшим образованием и квалификацией готовы к положению дел.
– А если иностранец прибыл в одиночку?
– Если приходится самому выживать, то первое, что делают мигранты, – ищут диаспору или онлайн-форумы земляков в этом городе, говорящих на том же языке. Тогда мигранту становится спокойнее психологически. Он видит людей, имеющих сходное мышление. Интеграция проходит лучше. Вторая рекомендация: не прерывать отношения с родственниками, близкими, друзьями, оставшимися на прежнем месте.
– Но многие считают, что нужно начать с чистого листа.
– Сохранять связи и опоры важно потому, что на новом месте, в новой культуре поначалу тебя не будут понимать. Из-за языка, ментальных ценностей. Для того, чтобы перестроиться и влиться в новую жизнь, нужно 5–8, а кому-то и 10 лет! Показатель интеграции – сны и внутренний диалог на языке страны переезда. Преждевременный обрыв родственных связей – ошибка мышления. Кстати, быстрее и легче приспосабливаются люди, от рождения знающие несколько языков, живущие в многонациональной стране. Поэтому наших казахстанцев уважают и ценят, трудовые отношения и жизнь на новом месте у них складывается спокойнее. Потому что у нас живут люди разных национальностей, мы на улице можем слышать разную речь. Представители малых диаспор говорят на своем родном языке – это не является чем-то из ряда вон выходящим. Все вместе формирует менталитет. Это мышление человека, которому затем в любой стране проще увидеть других людей, понять и уважать их культуру.
– А в самой идее миграции есть различные мотивации?
– На мой взгляд, лучше не бежать от чего-то, а идти к чему-то. Когда в идее переселения или миграции – уход от плохого, не факт, что придешь к хорошему. Если изначально искать что-то определенное, хорошее, тут и мотивация другая, и подготовка, и результаты.
– Как в этом психологическом отношении движется тема кандас (означает «соотечественник», с 1 января 2021 года этот термин пришел на смену слова «оралман» – авт.)?
– Смысл переселения людей из Казахстана в свое время был в том, что их не устраивало положение вещей, политическая ситуация здесь. Они пересекли границу, адаптировались, социализировались на новом месте. Часть за эти годы ассимилировалась. А часть все равно ощущали себя чужаками. Они вернулись в Казахстан.
– Репатрианты возвращаются к истокам, но и здесь их могут поджидать психологические трудности. Они родились в другой стране, впитали другую культуру. Как им адаптироваться?
– Это очень сложная тема, всегда вызывающая серьезную полемику. Есть и специальные программы, и помощь переселенцам. Но и в этой ситуации есть разница мышления. Ведь за те годы, что люди жили в другом месте, и они изменились, и этническая родина. Произошла ментальная ловушка – и у принимающей стороны, и у прибывших. Люди когда-то не по своей воле были вынуждены покинуть нашу страну. Они мечтали вернуться домой, жили надеждой. Ожидали, что вернутся на родину, и «все будет хорошо». А оказалось, что и тут есть трудности. И от них тоже ждут полного разделения казахстанских традиций. Люди зачастую могут чувствовать гнев, обиду, разочарование. На самом деле ни этническая родина, ни вернувшиеся соотечественники, ни та страна, откуда они выехали – не виноваты. Здесь важно понимать поддерживающую идею инклюзии. Инклюзия – это не только образование для детей с ограниченными возможностями по здоровью, как принято считать в обществе. Это значит обеспечение равного доступа, в том числе к образованию для всех. Особенно для тех, кто по каким-либо причинам не может интегрироваться в социум, с учетом разнообразия особых потребностей и индивидуальных возможностей. Я читала лекции на курсах для повышения квалификации педагогов, в том числе и по этой теме. В эту категорию входят дети-сироты, мигранты, одаренные дети и т. д. И это важно учитывать.
– Сейчас в мире много говорят о толерантности. Почему этой темой манипулируют? В чем тонкости? И что эта тема значит в психологии?
– Нужно понимать, что в медицине понятие полной толерантности означает смерть. Судя по этому медицинскому термину, если мы полностью толерантны, терпимы ко всему, то это, по сути, полное равнодушие ко всему. А это влечет за собой отсутствие всякого интереса и различий, что хорошо, а что плохо. И в этом смысле полная толерантность – принятие всего, в том числе плохого, что может быть. Если говорить о толерантности, например, в отношении к мигрантам, то толерантность регламентируется – в законе сказано, что хорошо, а что плохо, какие права и обязанности есть. В быту толерантность, терпимость проявляется у людей, исходя из их жизненного опыта, уровня образования и культуры. Здесь стоит вспомнить о том, как казахи помогали сосланным народам в годы репрессий – ингушам, корейцам, немцам и т. д. Что касается сегодняшних реплик о том, что толерантность – «терпение» в ущерб своим интересам, когда требуется отказаться от своих ценностей в угоду чужим, то это уже крайний полюс и больше философский спор. Если человек стоит на позициях гуманности, человечности, он не будет переступать свои ценности и убеждения, и причинять другому вред – физический, моральный, ментальный, эмоциональный, нравственный. Причем вне зависимости от того, своему или чужому.
– Совесть не имеет национальности и гражданства?
– Да. Но иногда люди в любой стране пытаются пользоваться добротой принимающей стороны, прикрываясь чужой совестью. Это уже манипуляции, они никакого отношения к толерантности не имеют. Поэтому в психологии эту тему обозначают иначе. Психологи говорят об эмпатии, сострадании, сопереживании. Добавлю еще в тему терпимости в психологии, что понятия «потерпеть, перетерпеть» созвучны со многими народными традициями – казахскими, русскими и т. д. Мол, если с тобой происходит что-то плохое, надо подождать. Не всегда надо ждать и терпеть, так можно дотерпеть до чудовищных последствий.
– Лучше вовремя обратиться за поддержкой?
– Совершенно верно. Если вы оказались на чужбине и испытываете эмоциональные трудности, вам кажется, что вы не справляетесь со своей грустью, тоской по родине, у вас колеблется настроение, вы впадаете в депрессию или агрессию, а окружающие придираются и обижают вас… Я предлагаю вспомнить, что на самом деле есть возможность обратиться за помощью к своим соотечественникам, друзьям. Существуют многочисленные форумы, группы поддержки. Там рекомендуют всегда, прежде чем куда-то ехать, изучить культуру, быт и нравы людей в этой местности. Зная такие моменты, будет легче интегрироваться в социум, вы обретете стабильность. Если замечаете, что вам недостаточно общения с соотечественниками и их советы не помогают справиться с тревогой и высоким чувством контроля, беспокойными мыслями, то стоит рассмотреть вариант обращения за психологической помощью. В этом случае я рекомендую обращаться к психологу, который владеет вашим языком. Оптимальный вариант, если такой специалист есть там, где вы теперь живете. Психологи и психотерапевты работают при помощи речи, основной инструмент – слово. Если вам сложно изложить мысли и чувства на другом языке, лексика коренного носителя языка нового места может не достичь цели, и вы не сможете извлечь результаты. Тогда лучше обратиться онлайн к психологам на родине для дистанционной работы по видеосвязи. Помните, главное – обратиться за поддержкой. Очно или онлайн – вам помогут.
Данная публикация была подготовлена при финансовой поддержке Европейского Союза. Содержание данной публикации является предметом ответственности авторов газеты «Наша жизнь» и не отражает точку зрения Европейского Союза.
