Итак. Наступил год Крысы (Мыши), юбилейный 2020 год – год 75-летия Великой Победы, 175-летия со дня рождения великого Абая, 25-летия Конституции РК, 25-летия Ассамблеи народа Казахстана, 80-летие со дня рождения Елбасы – первого президента РК Н. А. Назарбаева и год 300-летия со дня основания Павлодара. Причем две последние даты являются юбилейными.
В 60-х гг. прошлого века потомок иртышских казаков из села Подстёпка, что в 20 км от Павлодара, уроженец этого села Филипп Николаевич Заливин написал свои воспоминания о старой жизни дореволюционного Прииртышья. В этих записях есть много интересного и поучительного, забавного и мистического, порой смешного и наивного. Взять, например, главу 50-ю «Рассказ дяди Елизара как сгорел Павлодар» из его книги «Правдивая жизнь старого Павлодара».
«На другой или третий день после того, как бабка с Митькой побывали у Алексея Степаныча и раскусили его, в Подстёпном был пожар. На самом яру увал, над речкой и почти вплотную со скотскими дворами была изба, баня и скотный двор Глубокова. В избе жил старый казах Макажан со своей старухой Заурой и приемным сыном Султаном. Макажан ежегодно нанимался пасти общественный конный табун. Сам он не пас, а пас Султан. Султан был карлик, с кривыми от постоянного пребывания в седле ногами и весь высохший, как скелет. Ему было уже лет под сорок, но был он холост.
И вот приблизительно в обед эта изба, сарай и баня загорелись от самовара, который старуха кипятила в сарае щепками. День был ветреный, и вспыхнувшее в сарае сено моментально охватило пламенем все сено. Опасность угрожала всему поселку, так как ветер был на поселок, и до ближних дворов было не более 20 сажен (около 50 метров). А там на сараях у людей было наметано сено.
Но получилось так. Народ был почти весь дома и моментально сбежался и потушил пожар. Сгорели только изба и сарай. Это событие взволновало всех. На пожарище дежурили хозяйский сын с Макажаном. Вечером на завалинку к дяде Елизару (дядя Елизар Матвеевич был хороший рассказчик старых былей и небылиц в Подстёпке в конце 19-го – начале 20-го веков – прим. Э. Д. Соколкина) собрались более с десяток соседей. Тут были и пожилые казаки, и молодежь, и ребятишки, падкие слушать разговоры старших. Кто успел прийти пораньше, те сидели на бревне, а кто опоздал, те стояли или садились на землю. Было уже прохладно. Мало-помалу разговор перешел на городской пожар, бывший 10 лет тому назад в 1899 или 1900 году середь лета (точная дата установлена сейчас архивными документами – 24 мая 1901 года – прим. Э. Д.). Город выгорел до основания (здесь неверно – половина города), особенно Павлодарская станица. Кто-то спросил у Елизара Матвеича:
– Елизар Матвеич, ведь ты, кажется, в ту пору ездил тушить пожар в Павлодаре? Интересно, как это началось тогда?
– А как же? Да, тогда, паря, трянди тебе в бока, ни одного казака в форпосте не осталось. Даже бабы, и те все там побывали. Ведь у каждого есть там родичи. Ну да чего там, разве бурю успокоишь? Так и тот пожар, если б хоть в одном месте горело, а то в десяти местах сразу загорается. А как не гореть-то? Постройки все деревянные. А в станице еще стайки (сараи) с сеном накрыты, как у нас вот. Улочки и переулки узенькие, едва два воза разъехаться смогут. Попала искра аль уголек, и пошло полыхать. А тут как на грех ветер такой, что человека с ног чуть не валит. Солнце жарит – спасу нет и разносит не только искры и угольки, а целые головешки сажен на двести несет (примерно на 420 метров). Здесь начнешь гасить, а оно уж дворов через 10 полыхает. Вот и получается, что один сплошной костер пластает. Каменных домов в городе у купцов было два – у Филатова и Дерова (правда, были еще кирпичные – училище, тюрьма и Троицкая церковь – прим. автора), а у остальных купцов дома тоже деревянные были. Ну и пластало все с треском, как порох, трянди те в бока, паря.
Больше двух суток пожар бушевал. Начался он с казачьей станицы. Ветер был на город. Через несколько часов горело уже во многих местах от занесенных углей и головешек. Пока мы туда доскакали из Подстёпки со своей машиной (пожарным насосом или ручной помпой на телеге – прим. авт.), половины станицы как не бывало, трянди те в бока, угольки только тлели. Да и город пылал. Наутро в станице, наверное, не осталось ни одного домишка, а город горел во всех концах. Чем там могли помочь несколько ручных насосов. Население пало в панику, трянди их в бока, вместо тушения погружали в свою тележку и все что могли на подводы и удирали в степь.
В станице-то, пожалуй, дворов сотни три, а то и побольше было. Граница между городом и станицей была там, где теперь начали церковь станичники строить. На этом месте и была казачья деревянная церковь «Фрола и Лавры». Она почти первая сгорела. Святых-то икон, трянди их в бока, попы да старухи успели повытаскать из нее.
От города осталось несколько кварталов, что на яру у каланчи, да на окраине кой-что осталось. В центре же все сгорело, базар выгорел весь. Остался только каменный магазин Дерова. Кругом все сгорело, даже рядом, вплотную, ведь дом-то Филатова и кирпичный, а тоже сгорел. Стены-то, трянди их в бока, и сейчас торчат обгорелые. Восстановить его, видать, некому. Вот и возьми, сгорел ведь, а вот Деровский магазин остался целехонький, без всяких повреждений.
– А как же это, дядя Елизар, получилось? Ведь все кругом сгорело, и рядом дом Филатова каменный сгорел. Магазин же Дерова остался?
– Так уж получилось, трянди те в бока, сумел же он дело сделать. Сумел купец одурить нашего брата, казака-станичника. Хитрый он был мужик. Когда увидел он, что огонь близко подошел и вот-вот на его магазин обрушится пламя, он возьми да выкати из подвала бочки с водкой и говорит:
– Угощайтесь, станичники, угощайтесь, а то вы так измучились, что мне жаль вас стало. Да вот, моим молодцам немного поможьте крышу кошмами накрыть и водой сбрызнуть.
Обрадовалась наша братва и давай лупить водку, кому сколько влезет. Артемий Иваныч за это время подвез кошмы и свой пожарный насос. Пьяные казаки полезли на крышу и давай ее кошмами укрывать и те кошмы бесперебойно водой поливать из насоса. Наши подстёпинцы тоже причащались. Узнали они, что Деров водку выкатил, бросили тушить и туда удрали, да и машину свою туда же перевезли. Пьяные-то некоторые поубивались. Вон Егор ногу там сломал. Как еще совсем не убился. Кувыркнулся он с крыши было, да кой-как удалось ему за трубу ухватиться, по которой с крыши вода дождевая течет. Ну и упал он потом, да не так высоко уж было, сломанной ногой отделался.
Пока станичные казаки магазин Артемия Дерова отстаивали, за это время от их домов угольков немного самовар греть осталось. Некоторые дома, пожалуй, могли бы спасти. Я и до сих пор думаю, как Деров, трянди те в бока, смеялся над такими дураками как мы? За чашку водки продали себя жулику, купцу, да еще горлохвату. Вот такая несуразица произошла.
Вся станица и две трети горожан остались без крова, а деровские дома и магазин еще сотни лет будут стоять (ныне все три дома целы – прим. авт.) Но тут еще вот что случилось после пожара. Не знаю уж, то ли попы, то ли сам Деров, трянди его в бока, придумали. А хитрая штучка потом была.
– А что же еще было, дядя Елизар? – спросил любопытный Саня.
– Что! Вот что. Появилась какая-то кликуша. Не старая еще. Ходит она по пепелищу, от одного к другому и разносит молву. Молва та далеко прошла. У нас в форпосте ее слышали. Эта кликуха, возможно, подкупленная Деровым, пустила слух.
– Ох, родные мои, – пела эта кликуша. – Сподобилась я во время пожара то святого архангела лицезреть. Не иначе, то был архистратиг Гавриил.
– Как же это, тетенька, ты могла его видеть?– спрашивали ее.
– Когда казачки-то набежали к магазину Артемия Иваныча, стали-то кошмами крышу закрывать и поливать, тут я и узрела Гавриила-то. Ох, видела родные, сел он это поверх кошем, то и крыльями своими всю крышу закрыл. А потом, как огонь подошел поближе, он и давай его крылышками отмахивать. Как махнет, так огонь-то сразу и поворачивает в другую сторону, а на магазин боится идти.
– А как же, кроме тебя, никто Гавриила не видел? – спросят ее.
– И-и, родные, они и не могли его видеть. Ведь уста и чрево их были осквернены зельем, а глаза ослеплены тем же зельем. Лицезреть архангела могли только люди трезвые и праведной жизни.
– И что вы думаете? Поверили люди всей этой нелепице. А хитрая баба-жулик еще и причисляла себя, трянди ее в бока, к обществу праведников. Потом-то, с ее легкой руки, много нашлось таких, что пожелали праведниками заделаться, и распространяли слух о том, как они сами видели архангела, кто на крыше, кто сзади Дерова, ограждающего его от огня, что летающим вокруг деровского магазина. Некоторые даже умные люди приходили к тому заключению, что Деров, этот пройдоха, жулик и разбойник-купец, на самом деле, трянди его в бока, из святой породы. Иначе зачем же было богу посылать и охранять его через своего архангела. Старушки и старички судили: «Большой святости человек Артемий-то свет Иваныч. Вот он, что значит, кума Анна, когда благочестивили, то трудом добро нажито, оно и в огне не горит, в воде не тонет. Сам господь через своих ангелов охраняет его от всех бед». «Что и говорить, кума, – поддакивала другая. – Знамо уж дело, раз честно нажито, то во все господня благодать. Святой жизни человек, стало быть».
Не преминул включиться в эту пакость к брату моей тещи Пелагеи Степановне, Алексей Степаныч, трянди его в бока, святошу поганого. Этот изверг, что родного сына предал и посадил в тюрьму. Он тоже начал распускать разные слухи об этом «Гаврииле». Рассказал и он, что, будучи тогда возле магазина, хотя и не принимал участия в тушении по старости лет, но чарочку пропустил за спасение Артемия Иваныча. А потом он стоял это в сторонке и слезно молил бога о спасении магазина. Правда, самого архангела Гавриила он не видел, зрение-то уж слабое, да еще чарка ослепляла, видать. Но заметил он, как над крышей магазина вроде облако висело, а от него в сторону огня ветерок подул, ему даже прохладно стало. Огонь же на это облако двинуться не в силах был. Подывился, говорит, я этому, перекрестился, да и поплелся на свое пепелище.
Дом-то его, видать, к тому времени уже сгорел. И что вы думаете? Деров отблагодарил ведь его за это. Вызвал его к себе в дом, угостил и подарил лошадь с трашпанкой да бешмет меховой дал. И когда Алексей Степаныч начал строить дом, Деров и тут ему крепко помог. Вот и возьми их, трянди те в бока, видит святой святого, как рыбак рыбака видит издалека.
Деров же свое добро вот как нажил. Приехал он в Павлодар гол как сокол. Парень был из себя ничего, да хитер и проныра. Где-то устроился приказчиком, вроде к Кузьмину. Кузьмин же в ту пору был главным воротилой промеж купцов. Потом уж не знаю, как было. Вроде на Кузьмине вдовухе, то ли на его дочери Деров женился и прибрал все его капиталы. Зажил Деров как сыр в масле. Но жена у него была некрасивая, то ли стара, если правда, что на вдове Кузьминой женился, то ли дочка была страшилище.
Вот и ходил этот Артемий Иванович по чужим бабам. Когда мой Павел Матвеич умер, жена его осталась с четырьмя ребятами. Сами знаете, в какой бедноте они жили. Ходили, побирались по поселку, кто чего даст аль покормит. Сама-то она первой красавицей была в Подстёпке. Ну, что ей делать, как и чем жить? Посоветовались они с нами и подались в город. Ребят у Митрия оставила. Нанялась она в городе вот к этому Дерову. Пожила сколько-то она у него в кухарках. Деров видит, что бабеночка – пальцы оближешь, хоть и в годах. Стал он ей разные предложения делать. Ей трудно на ноги детей поднимать. Думает, черт с ним, может, какая помощь от него для детей будет, и согласилась стать его наложницей. Годов пять она у него жила и родила Алешку. Вылитый ведь Артемий Иваныч, если кто видел его, то сразу скажет, что его сын. Как родила она Алешку, Деров взял да и выгнал ее с работы и из дому. Вот, трянди его в бока, какой он праведник?
Приехала она в Подстёпное с Алешкой на руках. Жила до самой смерти в своей избенке и кормилась как придется. Ребятишки у нас, у Митрия да у Ильи кормились, и одевали чем могли мы их. Что он, подлюга, трянди его в бока, не мог разве хоть пятерку в месяц давать ей на ребенка-то? До 15 лет Алешка жил у нас. Вот года как три вспомнил Деров как-то о нем и вызвал к себе в Павлодар.
Не знаю уж точно, но слышал, что послал он Алешку куда-то учиться за свой счет. Да сам Деров давно не живет в Павлодаре, а уехал куда-то в Москву или Санкт-Петербург. Здесь у него лишь доверенным Семенов остался. Тот и ворочает всеми делами. Говорят, что теперь у Дерова не один магазин, что у нас в Павлодаре, а во многих городах такие магазины он пооткрывал.
Вот вам, трянди его в бока, и святой, и праведник. Вот вам и праведным трудом нажитое, которое сам бог посылает архангелов, чтобы охраняли. Мало чего не придумают досужие старушки? А всегда так просто, но чудесно сочинят сказку. Но пожар научил горожан. Теперь там хорошая пожарная команда. Улицы широкие, дом от дома далеко».
Э. Соколкин, «Наша Жизнь» №2, 16.01.2020
