Их занятие – труд нелегкий, хоть и считается всего лишь увлечением. По одной маленькой монетке они могут узнать и рассказать о торговых связях стран, а по старинным медалям и пулям – историю прошедших столетий. Кто же они, искатели знаков прошлого, рассказал «поисковик» со стажем, житель Павлодарской области Александр Доценко.
Чаще всего их называет общим словом «копатели». За время своего увлечения они становятся хорошими знатоками истории. Ведь стоит найти монету – и перелистываются горы книг, перерываются тоны материала в интернете, чтобы найти нужную информацию. Капелька по капельке, и все добытые знания превращаются в единую систему. В беседе с Александром порой возникает впечатление, что любой из копателей мог бы стать гидом по истории Павлодарской края.
— Тут же все автоматически получается — найдешь какой-нибудь знак и ищешь, кому он выдавался. Вот, например, знак сибирского казачьего войска — это ручная работа, сделанная по заказу. Такие делались одними из первых. Его нашел я в Галкино на колчаковской дороге, — посвящает нас в курс дела, рассказывая об одной из своих находок, Александр. – Эту дорогу делали от Славгорода на Семипалатинск, когда Колчак хотел из Павлодара соль туда возить. А когда его фуражиры начали по деревням лошадей забирать и овес конфисковывать, Ефим Мамонтов собрал 40 тысяч человек, поднял восстание и прогнал колчаковцев. Ну и все, больше тут никто ничего не строил. Там в некоторых местах были уже уложены рельсы, а сейчас «металлисты» все растащили. Но в некоторых местах насыпь сохранилась, и до самого Чалдая остались прорубленные просеки.
По этой дороге и нашел основную массу своих находок Александр, ведь здесь, по его словам, и солдатские казармы были, и пленных держали.
— К примеру, знак 66-й лейб-гвардии Бутырский пехотный полк — на нем указаны даты побед, одержанных этим полком, значит, и этот полк здесь размещался, — повествует нам искатель. — Или вот нашел монету 1,4 английской рупии 1904 года с профилем их монарха, а там же рядышком фигурку серебряного слоника, размером примерно с эмблему на погонах — два сантиметра. Он был с креплением, наверно, к какой-то табакерке крепился. Как она сюда попала? Видать, какой-то приезжий англичанин кому-то подарил табакерку или потерял…
Своим хобби он более серьезно стал заниматься с начала 2000 года, и за это время успел объездить практически весь Павлодарский регион. Проколесил почти до границы с Семипалатинской областью, а также побывал в Баянульском, Лебяжинском и Майском районах, Железинке, Успенке, Кривинке и других селах.
— Вот один раз целую историю узнал, когда ездил на озеро Маралды. Я там нашел знак «Аульный старшина» 1891 года. Начал узнавать в архивах, оказалось, история маралдинского урочища выходит аж на конец 18 века, и там аул старинный был – султаны-родственники Абылайхана жили. А этот знак раз в три года передавался тем, кого народ избирал аульным старшиной, и кто пользовался уважением в ауле. Чей он был, я, конечно, так и не узнал.
Искатель делится, что увлекся коллекционированием еще с шестого класса. Когда он учился в школе, преподаватель истории все обещал свозить ребятню на поиски старинных вещей невдалеке от села Галкино. В место, где, по его словам, в гражданскую войну происходила масса значимых для того времени событий. После чего педагог вместе с учениками хотел организовать пришкольный музей. В то время эту идею так и не удалось реализовать. Зато сейчас Александр сам многие свои находки бескорыстно дарит в Щербактинский историко-краеведческий музей и в музей школы села Галкино.
За это время фонды музеев пополнились самыми разными экспонатами, найденными поисковиком: бляхами времен царской России, красивыми пуговицами иностранного производства — французскими, английскими и немецкими, гильзами и патронами разных стран и даже обоймой от японского карабина «Арисако». Есть там и женские украшениями, и железная фляжка австро-венгерского производства 1914 года.
Подарил в музей он и более крупную вещь — старинную конную сеялку 1904 года. Ее деревянные части давно сгнили, но осталась в целости красивая чугунная плита с надписью: «Екатеринославская губерния. Гуляй поле. Б. Кернер и сыновья».
На поиски мужчина обычно отправляется с металлоискателем. Когда-то, говорит, начинал с азов – с простенького китайского прибора. С тех пор поменял их уже штук пять, брал все мощнее. Последний ему подарил друг из Америки, из Калифорнии. Он глубже находит металл, определяет больше его видов и показывает, на какой именно глубине предмет. Однако, объясняет Александр, просто в поле выйти с лопатой и металлоискателем и копать — не получится. Есть много нюансов и много зависит от места.
— Дело в том, что у нас, например, если ходить там, где были аулы – там глубина вообще небольшая — 15-20 сантиметров, а дальше глина. Вот на этой глубине и надо искать! А если русские деревни, то там уже культурный слой натаскивается потихоньку, там можно уже и на глубине 40 сантиметров что-нибудь найти. Патрон, к примеру, находишь, пулю вытащишь, порох высыпается, как вроде вчера потеряли — а ведь сто лет в земле пролежал. Потому что грунт — песок, влага сразу уходит. А если говорить о пойме, то там обычно бесполезно искать. Копнешь, а оно испорченное.
Трудно поверить, но как-то раз Александр недалеко от села Марьяновка Щербактинского района нашел полностью погруженный в землю… трактор. Техника оказалась еще 30-х годов начала советской эпохи — полуторатонный колёсный трактор «Фордзон-Путиловец», выпускавшийся на заводе «Красный Путиловец» в Ленинграде с 1924 года по лицензии компании «Форд».
— У нас в Щербактинском районе тоже коллективизация когда-то была, вот почему он тут и появился. Тут в сторону леса солончаки идут, а он-то сам по себе тяжелый и, видать, заехал в них, да и утонул в землю носом. Наверно, и был-то один трактор на весь район, да вот вытащить не смогли. А солончаки с тех пор высохли, — рассказывает мужчина, – Почти сантиметровой толщины железные колеса поржавели и разваливались, зато уцелел сам чугунный двигатель. Но куда мне он, музею подарить? Да его только восстанавливать дороже обойдется – вот и оставил его там.
Правда, добавляет он, с ним потом «расправились» не страдающие сантиментами и любовью к истории искатели «чермета».
— Какие-нибудь еще «заморские» вещи находили?
— Китайские монеты трех видов династии Цин находил. Они называются «кэш» (английское название китайских денежных единиц). Чаще их обычно находили на казахских старинных поселениях. А один раз на поселении 1800 годов нашел кусочки фарфоровой вазы той же эпохи династии Цин. Это был цветной фарфор. На одном кусочке была голова змеи. Как мне объяснил коллега, фарфор этой династии был очень знаменитый. Не знаю, получилось у него потом или нет, но он их забрал, чтобы попытаться собрать эту вазу.
— Не приходилось клад-то отыскать?
— Всего раз нашел (улыбается). В одной из поездок прочесывал металлоискателем территорию – и раз, аппарат как запищит. Я аккуратненько подкапываю – а там шкатулка, полностью обшитая медными пластинками, сантиметров 10 на 15, с маленьким бронзовым замочком трехсантиметровым. У меня там аж руки затряслись. Обрадовался, думаю — состояние нашел! Открываю, а там 15 французских и английских обойм на винтовку. Я их потом подарил в Щербактинский музей.
При всей схожести увлечения, копатели делятся на несколько категорий. Это так называемые добытчики черного металла, потом «черные археологи», которых еще называют «курганники» и «гробовики», затем «пляжники» – ищущие по пляжам забытые украшения, и «степняки». К последним Александр причисляет и себя, так как в основном ищет старинные вещи по степным территориям. Между чужими категориями и своей он проводит четкую границу, так как сам в «черные археологи» или искателей черного металла попадать не хочет.
— Среди нас как принято: ты копнул, нашел монетку – ямку за собой закапывай. Это как закон. Потому что если ты поблизости от населенного пункта где-то, то, к примеру, корова может попасть в яму копытом. Ногу сломает, хозяину неприятность. А эти «металлисты» по пояс яму выроют, никогда не зароют. Мы им говорим засыпать за собой, потому что из-за них нам проблемы, а они огрызаются, скандалят, — говорит он. — Есть у нас курган недалеко тут тоже. Его еще сарматы насыпали. Мы как-то мимо проезжали, смотрим – а там кто-то рылся. А это, во-первых, и кощунство, а во-вторых, опять же, кто знает, от чего он умер – или в бою погиб, или от чумы бубонной умер? А они туда лезут!
Несмотря на близость границы, объясняет Александр, расширять географию своих поисков на соседнюю Россию ни он, ни его коллеги не спешат. При переезде через границу могут возникнуть нешуточные проблемы.
— Мы бы, может, и дальше поехали, но по современному законодательству если вещи или монете свыше 50 лет, это считается антиквариатом. Поэтому, если я из России буду везти монетки даже 1961 года, меня могут наказать, — говорит он. — Россияне как-то приехали к нам и нашли в лесу 1840-43 года серебряные монетки. А потом на границе у них и аппараты конфисковали, и были проблемы вплоть до уголовного дела.
Но зато, как поделился павлодарец, в планах у него попытать удачи у озера Балхаш. Туда уже давно его в гости зовут тамошние искатели. Говорят, там тоже было древнее поселения.
— Можно ваше хобби назвать легким?
— Я бы не сказал. Это затратно, и этим делом ты не разбогатеешь. Это поездки по бездорожью, изнашивание техники, комары, невозможная жара. Или копание на целый день, а ведь часто металлоискатель может и ошибочно что-нибудь показывать. Если собрать за день все эти прикопки — хорошая яма получится. Нет, это не мед.
— Среди «поисковиков» есть свои приметы или традиции?
— Будете смеяться, есть у копателей одна такая традиция. Есть такой земляной дедушка, и все монетки у него. Вот он, если рассердится, он тебя бросит. Чтобы его задобрить, конфетку кидаешь и говоришь: «Дедушка, дедушка, на тебе конфетку, дай мне монетку». И присыпать ее землей. Вы, наверно, скажете, человеку 50 с лишним лет, а говорит такую ерунду (смеется). В нашем коллективе есть человек, ему уже за 60 лет, но и он так делает. Среди копателей это распространенная традиция. Даже сувениры изготавливают – земляной дедушка с лопатой.
— Спасибо за интересную беседу! Удачи!
Константин ВЛАСЕНКО
