Эксклюзив к 155-летию со дня учреждения г. Павлодара.
16 апреля (4 апреля по старому стилю) 1861 года Коряковская казачья станица получила статус заштатного (безуездного) города «с наименованием онаго Павлодаром в честь новорожденного великого князя Павла Александровича», а, немного погодя, с 1 января 1869 года, новоявленный город стал уездным центром Семипалатинской области. Эти два события отделяет друг от друга почти восьмилетний промежуток времени, вошедший в историю Павлодара как своеобразный «дошкольный» период.
Новорожденный великий князь Павел Александрович со своим отцом – российским императором Александром II. 1861 г.
В те годы юный Павлодар, раскинувший свои владения на главном тракте из центральной части России в Семиреченскую область, почти не был похож на город. Пять улиц станицы, образующие его, выглядели довольно уныло, ибо состояли они из ветхих, уже изрядно потрепанных временем домов казачества, на фоне которых лишь изредка выделялись «строения весьма приличной наружности».
Здешние окрестности, будучи голыми и безжизненными, мало кого привлекали своим видом. На сотни верст вокруг раскинулись необозримые степные просторы, где не произрастало ни одного дерева, ни одного кустарника, и где только на островах Иртыша зеленели верба и тал, беспощадно вырубаемые местными жителями на топливо.
Дороги, выходившие из Павлодара и шедшие затем вдоль берега реки, благодаря песчаной почве были ровными, без каких-либо мостов и гатей, а в самом городе после дождей почти не было грязи. Однако во время ветров, которые дули здесь довольно часто, песок в огромном количестве наносился в дома павлодарцев.
Казачье поселение по-прежнему оставалось на особом положении, имея независимое от гражданских властей военно-административное устройство. А посему Павлодар волей-неволей оказался разделен на две обособленные друг от друга части: казачью станицу, которая с 1861 года стала именоваться Павлодарской, и «новый город», или так называемый форштадт (предместье) разночинцев, где обустраивались новопоселенцы, не принадлежавшие к казачьему сословию.
После упразднения в декабре 1862 года штаба и бригадных управлений 24-ой пехотной дивизии 7-ой полк Сибирского казачьего войска, в который входили павлодарские казаки, поступил в непосредственное ведение Семипалатинского военного губернатора с одновременным подчинением командиру Отдельного Сибирского корпуса (он же – генерал-губернатор Западной Сибири).
Сибирский и семиреченский казаки. 1867 г.
Согласно статистическому исследованию, проведенному спустя год с момента нанесения Павлодара на карту Российской империи, местному казачеству в городе принадлежал 101 дом, а купцам, мещанам и разночинцам вместе взятым – лишь 12-ть. Жителей казачьего сословия насчитывалось 442 человека (203 муж. и 239 жен.), а городских обывателей – всего 155 (91 муж. и 64 жен.).
В том же, 1862 году, в 9 верстах от Павлодара (вниз по течению Иртыша) действовал кожевенный завод, принадлежавший семипалатинскому купцу 3-ей гильдии Павлу Масленникову, а в одной версте (в ту же сторону) – салотопенный завод, владельцем которого был доверенный клинского купца Курнина, мещанин Алексей Полуянов, ставший впоследствии первым павлодарским городским головой. Скотопригонные дворы и огороды казачьих жителей располагались при самой Павлодарской станице, а также по обе стороны реки Усолки.
Главными занятиями городских обывателей в начале 60-х годов XIX столетия были «торговля разными товарами и разного рода работы». «Заводить» хлебопашество они еще только начинали, распахивая посевные площади на правобережье Иртыша в 25-ти и более верстах от Павлодара. Казаки же отдавали предпочтение скотоводству, рыболовству, сенокошению и меновой торговле с жителями Казахской степи.
По свидетельству современников, административных и прочих учреждений в городе было не слишком много, а именно: открытое в 1863 году городское хозяйственное правление (в составе старосты, его кандидата и письмоводителя), окружное правление 7-го полка Сибирского казачьего войска, казачье-станичное правление, лазарет 7-го полкового казачьего округа, войсковой запасный магазин, православная церковь во имя святых мучеников Флора и Лавра, земская станция, таможенная застава, почтовое отделение, «провиантский» и «материальный» магазины.
В устье речки Усолки находилась очень удобная пристань, на территории которой располагались «площадь для склада соли», дом смотрителя, казармы для «нижних чинов», кухня, кузница и баня. С 1864 года Главным управлением Западной Сибири была разрешена оптовая продажа частным лицам по государственной цене 300 тысяч пудов соли из запасов, хранившихся на Павлодарской пристани при речке Усолке, с выдачей билетов без ограничения срока продажи соли.
Ил. 3. Фрагмент «Плана настоящего расположения города Павлодара 1862 года» с обозначением проектируемых кварталов (в центре зафиксированы жилые и военно-административные кварталы станицы Павлодарской, справа видна пристань, располагавшаяся на берегу речки Усолки).
Для осуществления земской гоньбы на местной земской станции имелась одна пара лошадей, на содержание которой расходовалось 340 рублей в год. Поскольку эта гоньба входила в служебные обязанности Сибирского казачьего войска, то она должна была отбываться павлодарскими казаками «или натурою, или наймом, без всякого пособия от казны или войска».
В 1862-1863 годах царское правительство разработало и утвердило план «регулирования» Павлодара, определявший новый порядок возведения городских и станичных кварталов. Подобная необходимость была вызвана тем, что прежний план застройки станицы Коряковской, составленный еще при бывшем генерал-губернаторе Западной Сибири Г.Х.Гасфорде, перестал «соответствовать условиям быта» и требовал «изменений городских кварталов». Кроме того, по мнению генерал-майора Панова, занимавшего в то время пост военного губернатора Семипалатинской области, Павлодарская казачья станица не должна была попасть в тесное окружение городских кварталов и, тем более, слиться с ними.
В этом случае казачье население при естественном приращении будет вынуждено селиться между городскими жителями, что считалось недопустимым, поскольку казаки, резко отличаясь особыми правами и привилегиями, не могли считаться частью городского общества и даже в административном отношении подчинялись не городскому, а станичному управлению. «Вследствие сего, а равно и для удовлетворения ходатайства жителей означенного города об отводе им под постройку домов земель в увеличенном размере» генерал-губернатор Западной Сибири А.Дюгамель распорядился приступить к составлению нового плана застройки Павлодара.
В процессе разработки проекта было решено «во избежание всех тех неудобств и затруднений, встречающихся на каждом шагу в степных городах Семипалатинской области и происходящих собственно от того, что станичные казаки, сохраняя особые свои права, считаются в то же время городскими жителями, совершенно отделить станицу от города, предоставив казакам, по мере приращения станичного населения распространять станицу в одну только сторону, к востоку от города, для чего и назначить для них особые кварталы, и затем для новой городской базарной площади и церкви определить место в центре городских кварталов».
Ил. 4. Дюгамель Александр Осипович, генерал-губернатор Западной Сибири в 1861-1866 годах.
На «Плане вновь проектированного расположения города Павлодара Семипалатинской области», утвержденного в 1863 году, было обозначено свыше 80 новых кварталов и около трех десятков улиц и переулков (как новых, так и старых). Согласно плану, территория расселения городских обывателей ограничивалась нынешними улицами им. Крупской, Короленко и Луначарского, а павлодарского казачества – в пределах современных улиц им. Луначарского, академика Бектурова и Маяковского.
Предусматривался даже снос некоторых ранее возведенных в станице объектов, которые располагались на территории проектируемых городских кварталов. В частности, были «предположены к сломке» войсковой запасный магазин, «кардегардия» (здание караульной службы), «провиантский магазин», пороховой амбар, «кладовая для склада рыбы», манеж, «амуничник», станичные конюшни, «материальный магазин», «дом для внезапно умерших», казачьи мастерские и кузницы.
Ил. 5. Военно-административные, хозяйственные и жилые кварталы станицы Павлодарской в 1862 году. Реконструкция автора статьи. Цифрами на плане обозначены: 1 – «Церковь во имя Св. Флора и Лавра»; 2 – «Торговые лавки»; 3 – «Лазарет № 7-го полка округа»; 4 – «Дом для 2-х казачьих офицеров»; 5 – «Почтовое отделение»; 6 – «Станичное правление»; 7 – «Таможняя застава»; 8 – «Дом для церковнослужителей»; 9 – «Дом священника»; 10 – «Дом Окружного начальника № 7 полкового округа»; 11 – «Дом Окружного правления № 7 полкового округа»; 12 – «Кардегардия» (Здание караульной службы – А.Е.); 13 – «Провиантский магазин»; 14 – «Войсковой запасный магазин»; 15 – «Пороховой амбар»; 16 – «Кладовая для склада рыбы»; 17 – «Манеж»; 18 – «Аммуничник» (Склад амуниции); 19 – «Конюшни»; 20 – «Материальный магазин»; 21 – «Казачьи мастерские»; 22 – «Казачьи кузнецы»; 23 – Переправа через Иртыш.
Очередные меры «к устройству заштатного города Павлодара» царское правительство определило 5 апреля 1864 года. Именно тогда было «высочайше» утверждено Положение Сибирского Комитета о дозволении «селиться в Павлодаре всем вообще лицам свободного сословия, в том числе киргизам, азиатским выходцам и чалоказакам (полуоседлым потомкам бухарцев-отцов и казашек-матерей – прим.авт.), с правом приписки к этому городу в купцы, мещане и ремесленники».
Данный документ означал, что все без исключения лица свободного состояния, в том числе казахи, азиатские выходцы и чалоказаки, «вступившие в подданство России», могли селиться в Павлодаре с правом зачисления в разряд местных купцов, мещан или ремесленников. Они сохраняли те «звания и соединенные с ними личные преимущества, коими пользовались в местах прежней оседлости».
Впрочем, не запрещался свободный переход из мещан и ремесленников в купцы, но не иначе, как с платежом повинностей той гильдии, личными преимуществами которой они намерены были воспользоваться. Просьба о причислении к городу поступала к Семипалатинскому военному губернатору. При этих просьбах, подававшихся в письменном виде, должно было прилагаться удостоверение местного начальства (по прежней прописке) в отсутствии законных препятствий к переселению.
При таком удостоверении не требовалось согласия обществ, к которым причисляющиеся были до того приписаны. С причислением к Павлодару они исключались из состава и оклада прежних обществ. Законными препятствиями к причислению значились следующие: во-первых, если причисляющимися не погашены все податные и другие недоимки; во-вторых, если они состояли на первой или второй рекрутской очереди; и, в-третьих, если кому-нибудь из них строго запрещалось иметь постоянное проживание в Казахской степи.
Вышеупомянутые мероприятия способствовали резкому увеличению числа жителей бывшей станицы Коряковской. В 1867 году в Павлодаре обывательских домов было уже 156, а всех городских жителей насчитывалось 1033 «душ обоего пола» (мужчин – 534, женщин – 499), в том числе: купеческого сословия – 163 (84 муж., 79 жен.), мещан – 830 (425 муж., 405 жен.), иногородних – 40 (25 муж., 15 жен.). Сам город с выгоном занимал 3112 десятин и 2107 сажен, из которых одна треть «состояла в болотах, речках, дорогах и илистых местах».
В 1867 году в Павлодаре было зарегистрировано: 34 человека, торговавших по свидетельствам на мелочный торг, 21 иногородний и 40 местных купцов, из которых один принадлежал к 1-ой гильдии, а оставшиеся 39 – ко 2-ой степени купеческой иерархии. Тогда же павлодарскими купцами было «объявлено капиталов» на сумму 123 тыс. рублей, а иногородними – на 126 тыс. рублей. Кстати, после внесения в 1865 году изменений в систему промыслового обложения купечество стало делиться не на три, а только на две гильдии. В первую гильдию зачислялись лишь те купцы, которые занимались оптовой торговлей на всей территории Российской империи и владели крупными или средними предприятиями, а ко второй – местные «торговцы в розницу» и владельцы фабрик и заводов с числом рабочих более 16 человек.
Объектом притязаний как павлодарских, так и приезжих купцов сразу же стала площадь, прилегавшая к местной Флоро-Лавровской церкви, которая, будучи всегда свободной, являлась весьма удобным местом для купли-продажи товаров. С разрешения городских властей они устроили в восточной части этой площади первый в Павлодаре Гостиный двор, в котором к концу 60-х годов XIX столетия было уже установлено более 30 торговых лавок.
К сожалению, несмотря на то, что городские обыватели общались с местными казаками только в случае крайней необходимости, разрозненность павлодарского населения неизменно порождала столкновение двух различных интересов – казачье-станичного и городского. В качестве примера можно привести один случай. На базарной площади стояли принадлежавшие казакам весы. Плата за пользование «оным предметом» шла в станичный доход. Однако по прошествии некоторого времени весы были переданы в распоряжение городской казны, что вызвало протест казачьих жителей, ибо бюджет станицы лишился регулярных и довольно приличных денежных поступлений.
Как и прежде, главным занятием местного населения была торговля с казахским народом. Велась она либо на Меновом поле, которое располагалось на левобережье Иртыша (прямо напротив города), либо непосредственно в Казахской степи. Специально для этого городские власти содержали «перевоз чрез реку», сдававшийся в аренду частным лицам за 205 рублей в год.
Ил. 6. Переправа через Иртыш, место на левом берегу реки для меновой торговли с жителями Казахской степи и дорога на Баян-Аул, обозначенные на «Плане настоя-щего расположения города Павлодара 1862 года».
Павлодарские торговцы предлагали степным кочевникам широкий ассортимент тканей, ремесленных изделий, предметов домашнего обихода и продуктов питания, выменивая на свой товар лошадей, крупный и мелкий рогатый скот, кожи, баранье сало, овчины и прочие продукты животноводства, которые затем отправлялись на Ирбитскую и Ишимскую ярмарки, салотопенные и кожевенные заводы Тюмени.
В 50-х годах Х1Х века в Павлодаре был учрежден периодически действовавший ярмарочный торг, получивший название Никольского. Проводился он с 1 по 15 декабря, но масштабы его явно не прельщали иногородних купцов, которые предпочитали выезжать на более значительную, проходившую в Ишиме, одноименную ярмарку. Тем не менее, с первой половины ноября, как только Иртыш покрывался льдом, в наш город устремлялось «множество киргизов», которые везли на верблюдах «произведения» своего хозяйства и гнали вслед за собой немалое количество скота. С этого времени начиналась так называемая сатовка (от глагола «сатовать», т.е. вести торговлю). Кочевники продавали сырые шкуры рогатого скота, овчины, кошмы и арканы, а покупали разные «лавочные товары» и продукты. В 1867 году по данным павлодарской таможни сумма товарооборота здешней сатовки и Никольской ярмарки вместе взятых составила 250 тысяч рублей.
Большим спросом у кочевого народа пользовалась мука. Продажей ее занималось преимущественно казачье сословие, которое скупало хлеб у крестьян соседних округов Томской и Тобольской губерний, приезжавших торговать в Павлодар. Поскольку муку станичники сбывали «с разными обмерами и обвесами», а здешнее купечество еще не распознало выгод хлебной торговли, цены на нее подвергались довольно частым и весьма сильным колебаниям. Но, несмотря на это, ежегодно в городе продавалось не менее 600 тысяч пудов муки.
В 1867 году цены в Павлодаре были следующие: пуд (16 кг.) муки ржаной стоил от 90 копеек до 1 рубля 20 копеек, пуд муки пшеничной – от 1 рубля до 1 рубля 30 копеек, пуд мяса «скотского» — от 1 рубля до 1 рубля 20 копеек, пуд мяса бараньего – от 80 копеек до 1 рубля, пуд рыбы – от 80 копеек до 3 рублей 8 копеек, пуд меда – от 5 рублей до 5 рублей 50 копеек, пуд сливочного масла – от 5 рублей до 5 рублей 20 копеек, пуд конопляного масла – от 5 рублей 90 копеек до 7 рублей, пуд сахара – от 11 рублей до 12 рублей, пуд линейного табака («самосад») – от 1 рубля до 1 рубля 50 копеек, фунт (410 гр.) чая – от 1 рубля 20 копеек до 1 рубля 50 копеек, фунт кофе — от 70 до 90 копеек, фунт фабричного табака – от 50 копеек до 1 рубля, ведро виноградного вина – от 6 до 8 рублей, аршин (71 м.) холста – от 7 до 12 копеек, аршин полотна – от 30 до 40 копеек, пара сапог – от 3 до 4 рублей, пара шерстяных чулок – от 25 до 50 копеек, шуба «русских овчин» — от 3 рублей 50 копеек до 4 рублей, шуба «казахских овчин» — от 2 рублей 50 копеек до 3 рублей, кубическая сажен (9,7 куб. м.) дров – от 6 рублей до 7 рублей 50 копеек, пуд сена – от 25 до 30 копеек.
Открытие на Иртыше речного пароходства предоставило российским предпринимателям возможность намного дешевле осуществлять доставку вглубь страны коряковской соли и закупленных в Казахской степи товаров. В 1861 году к павлодарской пристани впервые пришвартовался пароход, который, имея мощность 20 лошадиных сил, пришел за коряковской солью. Принадлежал он купцу Беренсу и носил название «Ура». С этого момента пароходы из Тюмени и Тары стали ежегодно приходить в Павлодар. На них сплавлялась большая часть товаров, закупленных на Ирбитской ярмарке павлодарскими, семипалатинскими, устькаменогорскими, копальскими и верненскими купцами.
Далее товары и клади шли в Семипалатинск, Усть-Каменогорск, Копал и Верный (ныне Алматы) гужем «на лошадях и верблюдах в караванах». В обратный путь на паровых судах отправлялись разные клади, преимущественно шкуры рогатого скота, которые поставлялись на салотопенные заводы Тюмени. В 1867 году в Павлодар приходило 5 пароходов с двумя баржами каждый. Общая стоимость груза, доставленного этими пароходами и баржами, составила 700 тыс. рублей.
Основной отраслью домашнего хозяйства городского и станичного населения Павлодара было скотоводство. Хлебопашеством занимались преимущественно мещане, которые сеяли на своих полях рожь, ячмень и пшеницу трех сортов («белотурку», «красноколоску» и «китайку). Излишки же уродившегося хлеба они продавали коренным жителям Казахской степи. К сожалению, в здешней местности годы хороших урожаев чередовались с неурожайными. Причинами этого были неблагоприятные климатические условия (засуха) и гибель посевов от саранчи.
Примолот зерна в малоурожайные лета составлял сам 4-6, а в благоприятные – сам 8-10, т.е. одно зерно посева приносило соответственно 4-6 и 8-10 зерен урожая. Впрочем, в каждой городской и станичной усадьбе выращивались огурцы, картофель, свекла, морковь, капуста, дыни, арбузы и так называемый «линейный» табак, продававшийся в основном казахам.
Ил. 7. Казачьи огороды (в центре) и соляная пристань (справа) на берегу речки Усолки, обозначенные на «Плане настоящего расположения города Павлодара 1862 года».
Дабы пополнить семейный бюджет, казакам и павлодарским обывателям нередко приходилось выполнять частным порядком либо по найму различного рода работы – заниматься извозом, соледобычей на Коряковском озере, сенокошением, ловлей рыбы (осетров, стерляди, нельмы, щуки, налимов, окуней, язей, плотвы и ершей) и т.д. В 1867 году за один день в Павлодаре сельхозрабочий зарабатывал от 40 до 60 копеек, плотник – от 50 до 80 копеек, кузнец – от 15 копеек до 1 рубля 20 копеек, каменщик – от 70 до 90 копеек, столяр – от 1 рубля 15 копеек до 1 рубля 40 копеек, слесарь — от 70 копеек до 1 рубля, а чернорабочий — от 25 до 40 копеек. Домашняя же прислуга в месяц получала от 3 рублей до 3 рублей 50 копеек.
Здешняя промышленность в 60-х годах XIX столетия была незначительной. Число действующих предприятий, выпускавших свою продукцию в Павлодаре и его окрестностях, не превышало четырех. Большинство местных «заводов», каждый из которых обеспечивал рабочими местами, как правило, двух-трех человек, специализировалось на обработке продуктов животноводческого хозяйства – сала и кож. Более того, здесь работали ветряные мукомольные мельницы, кузницы, а также ремесленники, занимавшиеся резьбой по дереву. Трудились в Павлодаре и плотники из Басентеинской волости.
Для приема и отсылки казенной и частной корреспонденции, денег и посылок в городе находилось почтовое отделение в составе письмоводителя и почтальона. В 1867 году оно имело в своем распоряжении 4 пары лошадей, на содержание каждой из которых расходовалось по 400 рублей в год. Почта приходила и отсылалась 2 раза в неделю. К сожалению, выписывали и читали газеты и журналы только офицеры, духовенство, чиновники и очень немногие из купцов. Прочие жители Павлодара вообще ничего не читали.
Бурный всплеск общественного движения в России за дальнейшее развитие и углубление реформ в первое десятилетие после отмены крепостного права ознаменовался увеличением количества вновь учрежденных газет и журналов различной направленности, ориентируемых на широкие массы населения. И это не могло не отразиться на сознании павлодарского читателя и разнообразии той периодики, которая стала выписываться в нашем городе.
Таковыми были буржуазно-либеральная газета «Голос», высказывавшаяся «за деятельную реформу» и «против скачков и бесполезной ломки»; революционно-демократический журнал «Искра», ставший лучшим сатирическим изданием ХIХ века; журнал «Русское слово» — орган радикальных слоев разночинной интеллигенции; «Сын Отечества», «Русские ведомости» и другие общественно-политические издания.
Ил. 8. Журнал «Искра». 1865, № 6.
Любителями легкого и сенсационного жанра выписывалось «Собрание иностранных романов, повестей и рассказов в переводе на русский язык». Офицерская прослойка павлодарского общества заказывала журнал «Солдатская беседа», а деловая часть города – «Биржевые ведомости». Не остался в стороне и прекрасный пол, среди которого особой популярностью пользовались журналы «Модный магазин» и «Русский базар», включавшие в себя новости беллетристики, «изящных искусств», женского воспитания, рукоделия и моды. Если ко всему вышеперечисленному добавить еще и такие периодические издания, как «Иллюстративная газета», «Дело и Отдых», «Якорь», «Русский инвалид», «Странник», «Дух христианина», «Духовная беседа», то и это будет не полный перечень тех газет и журналов, которые выписывали павлодарцы в 1865 году.
Ил. 9. Журнал «Модный магазин». 1864, июль, № 15.
Много разговоров в те времена шло и об открытии в Павлодаре своей публичной библиотеки. Однако создание книжного фонда было сопряжено с определенными трудностями, поскольку очень мало издавалось художественных и научных книг на русском языке, а если имелись, то многие на устаревшем. Более того, не выходили отдельными брошюрами печатавшиеся в журналах и газетах статьи с прогрессивными взглядами и идеями, что также создавало некоторые сложности в сборе информации. И хотя неоднократно звучали призывы к павлодарским подписчикам положить в основу публичной библиотеки выписываемые ими издания, решение этого вопроса оставалось без ответа вплоть до конца Х1Х столетия.
В схожем положении оказались и местные учебные заведения. В подтверждение этому достаточно привести несколько строк из статьи жителя нашего города Михаила Путинцева, которая была опубликована 17 мая 1865 года в «Иллюстративной газете». «В каком положении у нас образование народа? – писал он, задавая риторический вопрос, — В самом незавидном. Школа у нас всего одна – станичная казачья, да и та не процветает. Была когда-то здесь частная школа для девочек, устроенная женою полковника Р., но и эта школа канула в вечность. Причиною ее падения было, кажется, нежелание павлодарцев просвещать свой прекрасный пол. Вообще наши казаки не любят школ.
Приведу довольно резкий пример. Недалеко от Павлодара есть выселок Ямышевский, в церковь которого недавно поступил из Тобольской семинарии молодой священник (Иоанн Дюков – А.Е.), человек с хорошим направлением и усердный к делу народного образования. Видя, что дети ямышевских прихожан вовсе не учатся грамоте, он вознамерился устроить для них школу и самому быть в ней учителем. Эту благую мысль он заявил своим прихожанам с условием, впрочем, чтобы ему выселковое общество за ученье своих детей платило 4 рубля в месяц (это не за каждого ученика отдельно, за всех вообще, сколько бы их ни было).
Без всякого сомнения, эти деньги священник предназначал на пользу самих же учеников, то есть на покупку для них учебных руководств и припасов, так как на свой счет он не в состоянии приобретать те и другие. На чем же кончилось это доброе назначение? Казаки сперва охотно согласились, но скоро раздумали: «Куда-де нам со школой! И без нее обойдемся!». Вот вам и сознание пользы грамотности!». Школа в Ямышеве, разумеется, не открылась…
Ил. 10. Фрагмент «Карты Среднеазиатских владений с пограничными частями Российской империи» 1868 года. В центре обозначен город Павлодар.
В 1867 году было учреждено новое расписание станиц Сибирского казачьего войска по полковым округам, причем число упомянутых станиц было сокращено до 25 (согласно этому распоряжению в станице Павлодарской стала размещаться штаб-квартира 6-го сибирского казачьего полка), а спустя еще один год, исходя из «Временного положения об управлении Уральской, Тургайской, Акмолинской и Семипалатинской областях», «высочайше утвержденному» 21 октября 1868 года», Семипалатинская область была разделена на четыре уезда, центром одного из которых с 1 января 1869 года стал город Павлодар.
Ил. 11. Хрущев Александр Петрович, генерал-губернатор Западной Сибири (1866-1875 гг.), при котором город Павлодар получил статус уездного центра Семипалатинской области.
Вместо эпилога
Из постановления Совета Комиссаров Петроградской Трудовой Коммуны (Красная газета. Петроград, 26 марта 1918 г.):
«Членов бывшей династии Романовых – Николая Михайловича Романова, Дмитрия Константиновича Романова и Павла Александровича Романова выслать из Петрограда и его окрестностей впредь до особого распоряжения с правом свободного выбора места жительства в пределах Вологодской, Вятской и Пермской губерний…
Все вышепоименованные лица обязаны в трёхдневный срок со дня опубликования настоящего постановления явиться в Чрезвычайную Комиссию по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией (Гороховая, 2) за получением проходных свидетельств в выбранные ими пункты постоянного местожительства и выехать по назначению в срок, назначенный Чрезвычайной Комиссией по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией.
Перемена выбранного местожительства допускается с разрешения соответствующих Советов Раб., Солд. и Крест. Депутатов.
Председатель Трудовой Коммуны: Г. Зиновьев.
Комиссар Внутренних Дел: М. Урицкий.
Управляющий делами: С. Гусев».
Примечание автора: Павел Александрович был освобожден от ссылки по состоянию здоровья (в 1915-1917 годах, участвуя в боевых действиях на фронтах Первой мировой войны в качестве командующего различными крупными воинскими подразделениями, он заболел туберкулезом). Но, уже в августе 1918 года его все-таки арестовали, несмотря на обострившуюся болезнь в обеих легких.
Из статьи «Ответ на белый террор», опубликованной в Петроградской газете «Северная коммуна» № 98 от 6 сентября 1918 года:
«…Ниже печатается список арестованных правых эсеров и белогвардейцев и представителей буржуазии, которых мы объявляем заложниками. Мы заявляем, что если правыми эсерами и белогвардейцами будет убит еще хоть один из Советских работников, нижеперечисленные заложники будут расстреляны.
Первый список заложников. Бывшие великие князья: Романов Дмитрий Константинович, Романов Николай Михайлович, Романов Георгий Михайлович, Романов Павел Александрович, Романов Гавриил Константинович…»
Примечание автора: далее следует весьма длинный перечень имен бывших министров правительства Керенского, представителей имущих слоев, генералов и офицеров. Статья опубликована за подписью Г.И.Бокия – председателя Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией при Петроградском Совете рабочих и солдатских депутатов.
Ил. 12. Фрагмент текста статьи «Ответ на белый террор», где в списке политических заложников указано имя бывшего великого князя П.А.Романова.
Из исторической справки Санкт-Петербургского государственного учреждения культуры «Государственный музей истории Санкт-Петербурга, Петропавловская крепость»:
«…Великий князь Павел Александрович в 1918 году… был помещен в тюремную больницу на острове Голодай (ныне остров Декабристов), откуда его доставили в помещение Петроградской ЧК на Гороховой ул., 2, а затем (в январе 1919 года) – в Петропавловскую крепость, к месту расстрела…».
Из протокола заседания Президиума ВЧК от 9 января 1919 года:
«Присутствовали: Петерс Я.Х., Лацис М.И., Ксенофонтов И.К. Слушали: Об утверждении высшей меры наказания чл. быв. императорск.-романовск. своры. Постановили: Приговор ВЧК к лицам – чл. быв. имп. своры – утвердить, сообщив об этом в ЦИК. Секретарь: Мурнек О.Я.».
Из Свидетельства о смерти (Серия II АК, № 252542):
«Гражданин(ка) Романов Павел Александрович умер(ла) 24.01.1919 г. (двадцать четвертого января тысяча девятьсот девятнадцатого) в возрасте 58 лет, о чем в книге регистрации актов о смерти 1999 года марта месяца 26 числа произведена запись за № 998.
Причина смерти: РАССТРЕЛ.
Место смерти: город, селение — // — район — // — республика — // -.
Место регистрации: Отдел ЗАГС Центрального района Санкт-Петербурга.
Дата выдачи: «29» марта 1999 г…».
Ил. 13. Справка о смерти «гражданина Романова Павла Александровича», выданная Отделом Загс Центрального района Санкт-Петербурга 29 марта 1999 года (публикуется впервые).
Справка о реабилитации № 13/1100-97 от 09.06.99:
«Гр. Романов Павел Александрович.
Год и место рождения: 1860, Царское Село.
Место жительства до ареста: г. Петроград.
Место работы и должность (род занятий) до ареста: ___________.
Когда и каким органом осужден (репрессирован): Президиумом ВЧК 09 января 1919 года утвержден приговор ВЧК (дата неизвестна).
Квалификация содеянного и мера наказания (основная и дополнительная): высшая мера наказания за принадлежность к Императорскому Дому Романовых.
На основании ст.ст. 1, 3 п. «б» Закона Российской Федерации «О реабилитации жертв политических репрессий» от 18.10.91 Романов Павел Александрович реабилитирован.
Старший помощник Генерального прокурора Российской Федерации государственный советник юстиции 2 класса Г. Весновская».
Ил. 14. Справка о реабилитации «Романова Павла Александровича», выданная Генеральной прокуратурой Российской Федерации 9 июня 1999 года (публикуется впервые).
Ил. 15. Романов Павел Александрович перед отбытием на фронт (1915 г.).
Александр ЕРЕМЕЕВ, историк, краевед, публицист. НЖ№13, 31.03.16
Подробнее о судьбе Великого князя Павла Александровича и его потомков читайте в статье «Его именем назван Павлодар».
