(Окончание. Начало в «НЖ» №42 от 22.10.05 г.)
Как мы сообщали в прошлом выпуске «НЖ», в Павлодаре прошли общественные слушания по вопросам поддерживающего лечения для наркоманов в целях профилактики ВИЧ/СПИД и снижения уровня наркозависимости среди потребителей инъекционных наркотиков. С 2008 года на базе Павлодарского областного наркодиспансера, как и в 10 других городах Казахстана, осуществляется пилотный проект опиоидной заместительной терапии (ОЗТ) с использованием метадона. Все эти семь лет проект финансировал Глобальный фонд. Сейчас рассматривается вопрос: возьмёт ли государственный бюджет на себя его дальнейшее финансирование.
Вкратце о метадоне и ОЗТ. Метадон – синтетический опиоидный наркотик, анальгетик, изобретённый в 1937 году в Германии. С 1961 года используется в опиоидной заместительной терапии. Больному наркоманией его регулярно выдают вместо опиоидов, например, героина. В отличие от героина метадон не даёт галлюцинаций и эйфории. Его действие длится не 4 часа, как у героина, а до двух суток. Потом, постепенно снижая дозу метадона, пациент может освободиться от наркотической зависимости и перейти в состояние длительной ремиссии (воздержания от наркотиков), так как наркомания, увы, не лечится.
Общественные слушания организовал общественный фонд «Аман-Саулык» (г. Алматы), которым руководит Бахыт Туменова, бывшая заместитель акима Павлодарской области по социальным вопросам. Она задала тон мероприятия:
— Проблемы ВИЧ-инфекции и наркобизнеса – это то, что несёт угрозу нам, гражданам Республики Казахстан и всему человечеству. Потому что сделать преграду той же ВИЧ-инфекции очень трудно. Это глобальные проблемы. Поэтому сегодня международные организации на уровне международных программ вкладывают большие деньги, чтобы сделать заслон этим проблемам.
До недавнего времени я был ярым противником заместительной терапии, писал критические статьи. Но общественные слушания заставили меня о многом задуматься. Признаюсь, меня до сих пор возмущает сама идея бесплатной раздачи наркотика метадона наркоманам за счёт нас, налогоплательщиков, многие из которых изначально были против метадоновой программы.
Меня возмущает, что мои налоги в условиях кризиса и сокращения социальных программ, гипотетически могут быть перекинуты на поддержку (подчёркиваю – поддержку, а не лечение!) наркоманов, и может быть в ущерб тем, кто в моём понимании действительно нуждается в заботе – сиротам, одиноким старикам, инвалидам и т.д. Ведь областной бюджет не резиновый. В нём, как в системе сообщающихся сосудов, если в одной строке расходов прибудет, то в другой убудет.
Но проанализировав настораживающую информацию о распространении ВИЧ-инфекции и инъекционной наркомании в Казахстане и Павлодарской области, которая прозвучала на общественных слушаниях, я вынужден признать, что меры для сдерживания этих «эпидемий» нужно принимать безотлагательно. Времени на очередные многолетние эксперименты у нас уже нет. На общественных слушаниях выступила Татьяна Довлеткалиева, представитель Республиканского СПИД-центра, национальный координатор по компоненту ВИЧ группы реализации проекта Глобального фонда для борьбы со СПИД в Казахстане:
— Данные на 1 сентября: в мире свыше 35 миллионов человек имеют ВИЧ-инфекцию. Если говорить про Казахстан, то на конец сентября зарегистрировано свыше 26 000 ВИЧ-инфицированных. Это лишь верхушка айсберга. По данным ВОЗ, эту цифру смело можно умножить на пять.
Анализ ВИЧ-ситуации в Павлодарской области представила Марина Сорокина, заведующая профилактическим отделом Областного СПИД-центра:
— Почему к нашей Павлодарской области такое пристальное внимание? Начало ВИЧ-эпидемии было у нас и в Караганде. Мы долгое время занимали первое место по распространению ВИЧ-инфекции в Республике. Сейчас ситуация изменилась, но незначительно. По абсолютным зарегистрированным случаям ВИЧ-инфекции мы на пятом месте в Республике. Кумулятивно с 1987 года по октябрь 2015 года у нас было зарегистрировано 2236 случаев ВИЧ-инфекции. Но по основному показателю – распространённости ВИЧ-инфекции на сто тысяч населения, мы вторые в Республике после Алматы. Из 2236 случаев ВИЧ-инфицирования 65,7 процента произошло парентеральным путём в среде наркозависимых (через иглу шприца, — авт.) и 32 процента — гетеросексуальным путём. По возрасту 76 процентов ВИЧ-инфицированных – люди от 20 до 39 лет. 1449 – мужчины, 787 – женщины. Практически все мужчины-пациенты СПИД-центра – наркопотребители.
По данным Марины Сорокиной, с 1996 года больше всего случаев ВИЧ-инфицирования в нашем регионе зарегистрировано в Павлодаре – 1735. В Аксу – 271, в Экибастузе – 106. Среди районов лидирует прилегающий к областному центру Павлодарский – 37.
В местах лишения свободы в Павлодарской области выявляется 1-2 случая ВИЧ-инфицирования в год. В 2015 году уже зарегистрировано два случая. Один инфицированный был привезён из СИЗО г. Алматы. В масштабах республики проблема внутрилагерного заражения стоит остро. На конец 2014 года в исправительных учреждениях страны был зарегистрирован 1481 ВИЧ-инфицированный. В следственных изоляторах – 154.
Статистика показывает, что число внутрилагерных заражений из года в год растёт. Если в 2012 году было зарегистрировано 22 случая заражения, то в 2014 году – 34. Из этих 34 случаев 4 произошли неустановленным путём, 7 при гомосексуальных контактах и 23 инфицировались при употреблении наркотиков. Судя по этим цифрам, передача наркотиков в исправительные заведения налажена, и с каждым годом увеличивается. Или тюремщики уже «мышей не ловят», или сами втянуты в наркобизнес. Между тем зеки, получившие ВИЧ в лагере, понесут его на волю. Сторонники метадоновой терапии считают, что в условиях закрытых исправительных учреждений она была бы весьма эффективной.
Для того, чтобы сдержать распространение ВИЧ-инфекции в среде инъекционных наркоманов (а это, судя по цифрам, главный очаг эпидемии), с 2008 года в 10 городах Казахстана осуществляется пилотный проект опиоидной заместительной терапии (ОЗТ) с использованием метадона. Президент фонда «Аман-Саулык» Бахыт Туменова сообщила, что с 2008 года по всей стране в проекте участвовало 863 человека.
В течение семи лет 573 из них выбыло по разным причинам. 187 ушли добровольно. 132 были удалены в связи с нарушением режима – появлением в пьяном виде, оскорблением персонала и т.п. 54 перешли на стационарное лечение. 37 были привлечены к уголовной ответственности за ранее совершённые преступления. 24 переехали в другие города или страны. 23 умерли по разным причинам – кто от СПИД, кто от туберкулёза и т.д.
119 человек, покинувших проект, вернулись и зарегистрировались повторно. 116 человек благополучно завершили проект после постепенного снижения дозы метадона. Теперь они находятся на длительной ремиссии. Но теперь у них нет тяги ни к героину, на котором они сидели по 10-15-20 лет, ни к метадону. Теперь для них главное — никогда в жизни не прикасаться к наркотикам. Потому что один укол равен краху только начавшейся жизни.
Нужно отметить, что для участия в проекте ОЗТ на добровольной основе набирали только героиновых наркоманов с большим стажем, безуспешными попытками лечения и не угасшим желанием вернуться к нормальной жизни. Сейчас по всей Республике в проекте участвует 290 пациентов – 229 мужчин и 61 женщина. 63 человека – ВИЧ-инфицированные. Какие положительные изменения в своей жизни отмечают эти люди?
Все стали позитивно оценивать свою жизнь, у 96 процентов наладились семейные отношения, 182 человека устроились на работу, 66 создали семьи, трое родили здоровых детей. Один из них около месяца назад появился на свет в Павлодарском перинатальном центре. Мама удивила медиков, когда на следующее утро после родов попросила отвезти её в наркодиспансер, чтобы принять метадон. Хоть инструкции ВОЗ и разрешают грудное вскармливание во время метадоновой терапии, дескать, ребёнку с молоком матери попадает незначительная доза наркотика, павлодарские акушеры решили не рисковать здоровьем малыша и перевели его на искусственное вскармливание. Подробнее о проекте ОЗТ в Павлодаре рассказала Жания Сексенова, заведующая поликлиническим отделением Павлодарского наркодиспансера:
— Я врач заместительной терапии, работаю на этом «сайте» – пункте выдачи метадона с 2008 года. На «сайте» у нас три врача-нарколога, три медсестры, психолог и социальный работник. Все обучены. Я прошла несколько стажировок за границей. Кроме выдачи метадона мы проводим реабилитационную работу.
С 2008 года на павлодарском «сайте» было зарегистрировано 160 пациентов. 70 процентов из них продержались в проекте в течение полугода, что является хорошим показателем. За семь лет выбыло из проекта 93 человека. 26 вернулись и зарегистрировались повторно. 27, снизив дозу, благополучно завершили проект и вернулись к нормальной жизни без наркотиков.
На Павлодар была выделена квота на 75 человек, которые одновременно могут находиться в проекте. Но с 2008 года эта квота так и не была полностью заполнена. И сейчас в проекте вместо запланированных 75 павлодарцев участвует порядка 60. Представитель Республиканского СПИД-центра Татьяна Довлеткалиева подчеркнула, что для ощутимого сдерживания дальнейшего развития ВИЧ-инфекции необходимо охватить ОЗТ не менее 20 процентов потребителей инъекционных наркотиков. Если их оценочное число в Павлодарской области порядка 10 000 человек, соответственно, в метадоновую терапию должно быть вовлечено не менее 2 000.
Сложность вовлечения наркозависимых в проект метадоновой терапии объяснили их недостаточной информированностью и недоверием. Рассказывает Зоя Нагих, председатель ОО «Матери» (объединения матерей, чьи дети принимают наркотики):
— В 2008 году, когда Жания Хамитовна Сексенова пришла со своими ребятами к нам в общественный фонд, чтобы с нами поговорить о метадоне, мы, недопонимая, все выступили против. Мы были в негативе – здесь наркотик, да тут ещё и государство предлагает наркотик, узаконивает! Тогда мы не знали плюсов. Но начиная с 2011 года, общаясь с матерями, у которых дети находятся на метадоновой программе, и ребятами, лично от себя скажу, и от присутствующих здесь членов нашего общества – мы поддерживаем эту программу.
В защиту ОЗТ высказались и родственники наркоманов, которые сейчас участвуют в проекте и вместо героина потребляют метадон. Выступила мама наркозависимого:
— Он на метадоновой программе уже 4 года. До этого 10 лет употреблял героин. Ему не было семнадцати, когда он попробовал, и когда этот момент был упущен. Я скажу, что для нашей семьи метадон – это выход и спасение. Он вернулся в социум. Есть и сложности: пару раз он срывался, но всё равно возвращался в программу. После того, как он стал ходить на метадон, в нашей семье улучшилось материальное положение. Всё-таки наркотики стоят больших денег.
Старшая сестра девушки-наркоманки:
— Хочу рассказать вам свою историю. Больше 15 лет мы мучились – всё, гибнет ребёнок. Благодаря этой программе я вновь вижу свою сестру живой. В течение 15 лет мы через год клали её в больницу. Эффекта не было. Не успеет она выйти из больницы – опять телефонные звонки, начинались ночные движения по городу. В прошлом году они с мужем тратили на наркотики 400 000 тенге в месяц на двоих. Хорошо, он работу не бросил. С марта сестра с мужем на эту программу ходит. Теперь эти деньги в семью идут. Они оба поправились, приоделись, выглядят, как полноценные граждане общества.
Я задал вопрос организаторам общественных слушаний: назовите конкретную сумму, сколько вам нужно денег из областного бюджета на год? И что налогоплательщики получат взамен? К примеру, распространение ВИЧ по области сократится настолько-то процентов, преступность – настолько-то и т.д. Проводились ли хотя бы примерные расчёты?
Как выяснилось, не подсчитывали. И даже точную сумму назвать не смогли: дневная доза метадона стоит 180 тенге, умножьте на 75 человек и на 360 дней. Хотя, нам человек на сто надо… А чтобы был эффект – на 2 000… Я подсчитал – в год на ОЗТ для 75 человек нужно 4 860 000 тенге, а на 2 000 – 129 миллионов.
— Пока на сегодняшний день такие цифры никто не подсчитывал. Во-первых, в республике ещё нет реального понимания необходимости, — пояснил участвовавший в слушаниях депутат областного маслихата Кабдул Манап Капенов. — Даже если рассчитывать на 70 человек – это выходит довольно большая сумма в течение года. И поэтому сейчас говорить в условиях кризиса, что мы будем выделять большие суммы денег, конечно, не реально. Но вопрос в том, что вначале мы должны принципиально определиться – нужно это или не нужно.
В 2007 году ещё до запуска проекта ОЗТ я написал статью «Метадон: наркология или наркобизнес?». Тогда на международной антинаркотической конференции наркологи, защищавшие метадоновую терапию, говорили, что она дешевле и эффективнее традиционного детокса (программы детоксикации, используемой в наркодиспансерах – прим.ред.):
— Детокс? Эффективность там – 1-3 процента. Один из ста человек будет воздерживаться от употребления наркотиков в течение года, — говорил в интервью сотрудник Республиканского наркоцентра Олег Юсопов. — Стоимость этого курса для трёх человек 1200 долларов (цены 2007 года, — авт.). Вот сравнение: или мы на эту сумму будем поддерживать 50 человек, и будем уверены, что с ними всё в порядке, или трёх человек проведём через детокс.
Восемь лет спустя на общественных слушаньях пропагандисты метадона вновь сделали выпад против детокса, который, к слову, годами тянет миллионы тенге из областного бюджета. Наркологи продемонстрировали сравнительный график, согласно которому эффективность детокса была всего 8 процентов, а метадона — целых 70!
— Чтобы провести детокс при героиновой зависимости, нужно затратить 200 000 тенге. Курс метадона стоит около 6 000 тенге в месяц. Три тысячи может оплачивать государство, три тысячи – пациент, — предлагала Бахыт Туменова.
Аналогичная схема оплаты ОЗТ действует сейчас в Грузии. Однако некоторым мамам наркоманов это предложение не понравилось: кто даст гарантию, что через год-два заграничный поставщик метадона не взвинтит на него цену? Казахстан свой метадон не производит. Захотите жить – заплатите. И второй контраргумент: не все наркоманы устраиваются на работу, многие пожизненно сидят на материнской шее, причём, порой с женой и детьми. Так что за метадон будут платить не наркоманы, а их мамы-старушки из своих пенсий.
А я подумал: если сами наркологи не первый год твердят о неэффективности и дороговизне детокса, то почему бы им не урезать его финансирование до минимума, а высвободившуюся сумму не перенаправить на метадон? Зачем десятилетиями выкидывать миллионы на неэффективный метод?
С другой стороны, зачем Казахстану зацикливаться на метадоне, когда некоторые штаты Америки (родины метадоновой терапии) отказываются от него и переходят на относительно новый препарат Вивитрол, который вводится внутримышечно 1 раз в месяц и блокирует опиоидные рецепторы в головном мозге? В США и России Вивитрол применяется для лечения пациентов, употреблявших морфий, героин и другие опиаты.
Но у казахстанских наркологов большие планы на метадон: если сейчас удастся сделать ОЗТ государственной программой, то в будущем, по словам Бахыт Туменовой, предстоит открыть пункты выдачи наркотика в каждой поликлинике, а потом пролоббировать законы, разрешающие наркоманам водить автомобиль под воздействием метадона и брать с собой в дальние поездки недельные дозы. В конце ноябре в Астане пройдёт экспертный совет, который учтёт мнения общественности и вынесет вердикт: быть или не быть метадону в Казахстане.
Фёдор КОВАЛЁВ, фото автора, НЖ№43, 29.10.15
