Из тюрьмы – в музей. Такое лютое наказание для закоренелых преступников придумали европейские искусствоведы. Американцы же особо отпетых злодеев исправляют при помощи специальных котов-перевоспитателей.
Вам пакет!
«В ходе распития спиртных напитков, на почве неприязненных отношений», — типичное убийство по-нашему.
«На почве ревности: сначала жену, потом ее любовника, а затем себя», — типичное убийство по-балкански.
В сербских тюрьмах убийц мало. Потому что там, по закону жанра, сводки происшествий практически всегда заканчиваются классическим: «…и после кровавой расправы сам свел счеты с жизнью».
Грабителей и разбойников на тамошних «кичах» тоже немного. Отжим мобильных телефонов, скручивание зеркал с машин и добыча меховых шапок прямо с голов населения в полицейских отчетах практически не фигурируют. Скучно живут люди. Малопьющие в своей массе. Про уличную преступность знают только в теории. Если вы идете ночью по пустынной белградской улице и слышите шаги за спиной – это кто-то заблудший догоняет вас с вопросом: «Как пройти в библиотеку?»
Так что полстраны по зонам – это не про них. Но тюрьмы на Балканах, конечно же, имеются. В них «отлеживают» (по местному выражению) свой срок местные воры, мошенники, наркодилеры, мафиози-неудачники и самые ужасные преступники — злостные неплательщики алиментов.
Сидеть за решеткой им, конечно, не нравится. Хотя макароны по расписанию – но вот в промежутках время тянется тоскливо. Плюс неприятные сокамерники: дурно влияют, плохому учат.
Поэтому за призрачный шанс хоть ненадолго оказаться на воле зэки готовы на все: вырыть подкоп, нанести себе повреждения или, что гораздо страшнее, – отправиться на экскурсию в музей.
Такую возможность им предоставляют непоседливые общественники, оптимистично верящие в целительную мощь искусства. Они-то и реализуют в Белграде проект «Арт-пакет», благодаря которому заключенные из окружной тюрьмы имеют возможность посетить Национальный музей Сербии с официальным визитом (то есть с парадного входа, днем и без фомки).
Заранее предвижу вопросы: 1) Не красуются ли зияющие пустоты вместо картин на стенах музея после упомянутого визита? и 2) Совпало ли количество зэков, отправившихся на культмассовое мероприятие, с количеством зэков, вернувшихся с оного? Правильные ответы: 1) Нет и 2) Да.
В греческом зале
Не будем кривить душой: большая часть сидельцев отправилась на вернисаж с целью не столько облагородиться, сколько поразмять ноги. О чем и сообщила простодушно в микрофоны набежавших журналистов.
— Этот проект дал мне возможность на пару часов вырваться из тюрьмы, — поделился радостью один из зэков. – Именно поэтому я и принял в нем участие. Ну и еще из любопытства. Однако я не ожидал, что искусство так на меня подействует. Меня охватили радость и грусть, я по-другому взглянул на мир и на себя. Мне захотелось тут еще побродить – но время ограничено. А еще мне понравилось то, что здесь на нас не смотрят как на людей второго сорта. Да, мы все наделали ошибок, но это не значит, что нас можно списать со счетов. Мы не только учимся сами, мы и других чему-то можем научить.
Чему могут научить обычного гражданина зэки – если не брать во внимание широкий спектр их криминальных талантов? Открытому, почти детскому взгляду на искусство – отвечают кураторы проекта. Благодаря «Арт-пакету» многие осужденные вообще впервые в жизни оказались в музее. И кое-кого впечатления захлестнули с головой. Руководители проекта дали возможность экскурсантам выразить эмоции на бумаге. Заключенных попросили написать, о чем они думают, глядя на шедевры живописи. Конечно же, от них не требовали сочинений в духе «Главное место на картине «Девочка на шаре» занимает мужчина на кубе». Просто предложили выразить свои ассоциации, мысли, воспоминания.
И получили нечто очень любопытное. К примеру, один из заключенных, гладя на картину «Любовники» Йована Бийелича, написал письмо другу: «Мы были командой. Мы выросли вместе и делили все, что у нас было. Когда один из нашей троицы ушел в мир иной, остались только ты и я. Команда превратилась в тандем. Ты знал, что я могу отдать за тебя жизнь. Именно поэтому я взял на себя всю вину за то, что мы совершили вместе. Из-за этого я оказался за решеткой и не жаловался. Но тут появилась она. Все, что мы создавали долгие годы, было разрушено в один миг. Я никогда не смогу понять, как можно было отвернуться от друга из-за девушки. Я бы еще понял, если бы она была любовью всей твоей жизни. Но она ею не была – как я тебе и говорил. Я не могу понять тебя. И все же я тебя прощаю. Ты всегда будешь моим братом, за которого я отдам жизнь. Друг, я все тебе прощаю!»
Такие почти шекспировские монологи достойны театральных подмостков. Так решили кураторы «Арт-пакета» и пригласили актеров, которые озвучили размышления заключенных, навеянные искусством. Проект получил дальнейшее развитие: из узкого тюремно-музейного события он превратился в интересный социальный эксперимент.
Конечно, никто не питает иллюзий по поводу волшебного морального преображения зэков посредством искусства. Но если человек хоть раз переступил порог музея – есть шанс, что он туда вернется. А может, и втянется. Красота — один из самых сильных наркотиков.
Кстати, про красоту и про котиков. Там, где бессильно искусство, к делу подключаются усатые-полосатые перевоспитатели. Но это уже в Америке.
Страшнее кошки зверя нет
Следующее предложение я рекомендую громко зачитать коту, нагадившему в ваши тапки: «В Америке за плохое поведение кошек сажают в тюрьму». И это не шутка.
Бездомные мурзики, содержащиеся в тамошних приютах, делятся на две категории: белые и пушистые няшки, которых население с удовольствием разбирает по домам, и агрессивные коты-социопаты, которых не хочет никто. Последние, как правило, идут в расход – то есть подвергаются усыплению.
Зоозащитники, естественно, выступают против высшей меры. Вместо этого они предлагают сажать котов в тюрьму. На перевоспитание. И подобные проекты уже запустили в нескольких штатах.
Шипящих, царапающихся и кусающихся мурзиков-девиантов раздают заключенным, которые обязуются оказывать на четырехлапых сокамерников положительное влияние. И если вы думаете, что суровые татуированные парни воспитывают котов при помощи трехэтажных педагогических терминов, тыча их мордой в многострадальные тапки, то сильно ошибаетесь. Бандиты и громилы трепетно ухаживают за своими подопечными, кормят, выгуливают, мастерят им игрушки и даже вяжут шапочки. И агрессивные животные постепенно меняют поведение, позволяют себя гладить, перестают царапаться и часами сидят на ручках у своих брутальных Мэри Поппинсов.
«Ну и кто кого воспитывает?» – спросите вы. В том-то и фишка. Кошки влияют на преступников не меньше – а зачастую и больше – чем сами зэки на своих питомцев. Люди, которые привыкли всю жизнь думать только о себе, впервые оказываются в ситуации, когда они вынуждены заботиться о ком-то более слабом. В них начинает просыпаться эмпатия (значения этого слова они никогда не узнают, но это не мешает самой эмпатии в них просыпаться). Преступники привыкают к ответственности – за других, а заодно и за себя.
Котики иногда могут совершить то, чего не может вся пенитенциарная система: изменить человека. Так что, думаю, подобный проект не мешало бы запустить и на отечественных зонах. Тем более, что наши заключенные котов, как известно, любят. Сидельцы нередко контрабандным образом проносят мурзиков в камеры и кормят их тюремной баландой, урезывая себя в питании.
То, что сейчас происходит подпольно, можно было бы внедрить официально. И бездомных котов меньше – и эмпатичных зэков больше.
Да и арт-проект, возможно, тоже не помешал бы. Зэки — знатные мастера резьбы по дереву и плетения чертиков из больничных капельниц, к искусству точно потянутся. Кто знает, может, среди них есть потенциальные Челлини и Караваджо. Для сведения: оба эти гения были убийцами.
Татьяна Гуторова, Сербия, специально для «Наша Жизнь» №31, 15.08.19
