Мы публикуем окончание интервью с художественным руководителем Омского академического симфонического оркестра, дирижером Дмитрием Васильевым, и пианисткой, солисткой Омской филармонии Мариной Костериной. В дни празднования Наурыза омские музыкальные гости вместе с симфоническим оркестром Павлодарской областной филармонии имени Исы Байзакова подарили горожанам прекрасную музыку Моцарта. Васильев и Костерина – не только коллеги, но и супруги. В беседе мы говорили о Моцарте, о музыкальных экспериментах, о культурной жизни наших соседей-омичей, и выясняли, как играть «от сердца к сердцу» и где проходит настоящая жизнь музыканта.
— Сегодня зритель пресыщен разной музыкой – как современной, так и разнообразной трактовкой классики. В репертуаре Павлодарского симфонического оркестра каждый год появляются новые находки, и мы их ждем с нетерпением. У вас в репертуаре тоже есть совершенно невероятные эксперименты. Для чего это делается?
Дмитрий Васильев: Мы с омским симфоническим академическим оркестром играем совершенно разную музыку. Всю классическую академическую музыку – от 17 до 21 века. И даже играем музыку для автомобилей. У нас на сцене стояли два автомобиля – есть такая пьеса для двух автомобилей с оркестром. Рок-музыка, джаз, киномузыка и т.д. Во-первых, это все интересно. Другое дело, что Моцарта нужно играть с такой же отдачей, как полуголый рокер на барабанах свою музыку.
— Кураж такой же?
Дмитрий Васильев: Абсолютно такой же кураж. Мы не должны впадать в совершенный академизм и быть такими заучками, дескать, мы хранители традиций и т.д. Традиции – живые, они хороши, когда есть школа. А мы должны идти вперед, нужно что-то свое привносить. Нам самим интересно. А второе – мы хотим поделиться этим интересом с публикой. Мы должны подогревать интерес публики к оркестру. Нужно делать так, чтобы об оркестре всегда говорили. Завершается один проект, и мы придумываем что-то новое. А давайте музыку аниме! А давайте Фестиваль Новой Музыки! Рок-концерт! А летом мы проводим программы в закрытом Омском Симфо-парке . Покупают по 7-8 тысяч билетов. Люди приходят туда не целый день: с полудня мы делаем программу для детей. Затем камерный оркестр, духовой оркестр, лекции об искусстве. У каждого парка есть своя тематика, люди приходят туда отдыхать. И венчает это все большой симфонический концерт. Этот вид отдыха набирает популярность, и такие симфо-парки омичи уже ждут. Приезжают посетители специально и из других городов.
— Неужели классика стала скучной и слишком сложной для понимания?
Дмитрий Васильев: Та музыка, которая сегодня стала классикой, была когда-то новой и пробивала себе дорогу. Какая-то – очень сложно пробивал дорогу, как музыка Баха. Бах к каждой мессе писал музыку. Но потом его забыли на 70 лет. Мендельсон его открыл. А музыка Иоганна Штрауса или Верди становилась популярной стразу же. А что-то люди совершенно не принимали, например, Антона Брукнера и Малера. Зато сейчас как это все кажется нам современным.
— От чего это зависит?
Дмитрий Васильев: Иногда художник просто смотрит через поколения, и берет откуда-то сверху, из космоса информацию, и пишет. Моцарт за свою короткую жизнь написал столько, что нормальный человек переписать не сможет. И при этом Моцарт был не слишком популярен. Он был известным и уважаемым композитором, но с популярностью Сальери никак не сравнить. По-разному музыка пробивает себе дорогу. Сейчас мы играем новую музыку. Но мы не знаем, станет ли она классикой. Скорее всего, малая часть музыки, написанной для кино, будет звучать в концертах лет через 50. Большое видно издалека, и мы поймем это через полвека. «Битлз» — это уже классика. Это уже не однодневное.
— Что дает музыканту участие в конкурсах? Принцип состязательности в музыке – как это совместить?
Марина Костерина: Участие в конкурсах дают музыканту, прежде всего, исполнительский опыт, опыт гастрольной деятельности. Это новизна залов, инструментов, условий. Это закаляет. Я лично много ездила на конкурсы. Может, к счастью, меня миновала мысль о состязании. Я наоборот приобрела очень много друзей среди своих коллег. Получила много новых впечатлений, узнала мир, услышала новых музыкантов, новые мнения жюри. Это обогащает. Но невозможно определить с точностью, кто играет лучше, а кто хуже.
— Как понять, кто лучше, если все прекрасны?
Марина Костерина: Как складываются звезды. Ведь, как правило, на конкурсы приезжают лучшие участники.
– Пристрастия в жюри есть?
Дмитрий Васильев: Конечно, пристрастия есть.
Марина Костерина: Кому-то трактовка близка, кому-то – нет. Но это не значит, что другой музыкант хуже. Просто данная ситуация сложилась для него не так благоприятно. Но бывает так, что сразу слышно, что это явный лидер, гений, талант. Но это индивидуально. А бывает, что кто-то с трудом переносит поражение. Но с практикой вырабатывается иное отношение. В юном возрасте при неблагоприятном исходе мне казалось, что это я играю не так. И только потом я стала понимать, что дело не только в этом.
Дмитрий Васильев: Сегодня на серьезных международных конкурсах – все виртуозы. Технологией владеют все. Сейчас уровень обучения такой.
Марина Костерина: Сейчас доступны мастер-классы, и любой учащийся музыкальной школы, колледжа или вуза может брать уроки у ведущих профессоров. Может консультироваться. Есть много доступных записей.
Дмитрий Васильев: Все могут сыграть быстро и без ошибок. Но ценится уже нечто другое. А дальше уже идет то, что измерить невозможно. Может, даже вкусовщина. Один музыкант любит вот здесь быстрый темп, другой говорит – нет, нужно более сдержанно. Кто-то – приверженец одной школы, и на дух не переносит участников другой.
Марина Костерина: Кто-то любит лирическую манеру исполнения, кто-то — более брутальное.
Дмитрий Васильев: В общем, конкурсы, во многом это лотерея. Я по себе знаю, я много ездил на конкурсы. В этом ценится другое – это столько общение, столько молодых коллег, информации. Члены жюри – известные музыканты. Ты уезжаешь, черпаешь вдохновение. Потом много переписываешься, поддерживаешь связи. Кто-то уже стал большим музыкантом. Это дает огромный заряд и импульс на многие годы вперед. А может, даже и на всю жизнь.
— Молодому музыканту важно встретить такого наставника, получить этот заряд? Какова роль педагога в этом процессе?
Марина Костерина: Музыка и психология очень близки. Мне посчастливилось учиться у очень хороших музыкантов, это очень замечательные люди, тонкие психологи. Это очень важно как раз для музыканта. Они всегда помогали мне достичь цели. И я, прежде всего, всегда пыталась поддерживать своих учеников, вдохновлять. Видеть хорошие стороны, и уже от этого углубляться в детали и исправлять то, что не очень дается. Важно видеть сильные стороны.
— Часто музыканту приходится преодолевать себя?
Марина Костерина: Идет постоянное преодоление не только в годы обучения. Можно сказать, что музыкант в какой-то степени – пленник своей профессии. У музыканта нет выходных, он не принадлежит себе. Инструменталисту нужно все время иметь возможность заниматься. Один из великих пианистов современности Григорий Соколов, когда его спросили: «Что вы делаете после концерта?», ответил: «У меня не бывает такого момента – после концерта. Бывает только – перед концертом». Я стала чаще вспоминать эти слова. Отыграв одну программу, начинается подготовка к новой. Все время нужно быть в форме, учить новые произведения.
— Я наблюдаю, как ведут себя музыканты на сцене, как они проживают музыку. Это состояние потока, совершенно другая реальность. Там происходит настоящая жизнь музыканта? Где она у творца, художника, артиста?
Дмитрий Васильев: Хороший вопрос. Раньше я бы сказал, что все выстраивается вокруг профессии. А профессия влияет на личность.
Марина Костерина: Она едина, я думаю. Любовь и творчество переплетается.
— Это явления одного порядка? Любовь между людьми, например, и чувство, когда понимаешь и выражаешь то, что чувствовал и вложил в ноты композитор?
Марина Костерина: Искусство должно быть искренним. Нужно проживать с композитором его музыку. А не просто поверхностно играть текст.
— А как избежать рутины, когда играешь произведение в сотый раз?
Марина Костерина: А вот когда играешь в сотый раз, это дает определенную свободу! Когда уже не думаешь о тексте, каких-то технологических моментах. Чем больше играешь произведение, тем глубже в него переносишься и погружаешься. И играешь от сердца к сердцу, как говорил Рахманинов.
Дмитрий Васильев: У меня немного по-другому. Был опыт, когда на гастролях играешь одну и ту же программу. Первый раз, второй, третий, пятый, десятый. И что-то пропадает. Нельзя идти той же дорожкой. Нельзя пытаться играть так же, как ты сыграл вчера – не получится, будет жалкая копия. Нужно каждый раз играть по-новому, как будто ты заново сочиняешь.
— А где найти в себе ресурс?
Марина Костерина: Мне кажется, что музыка и исполнитель взаимно дополняют друг друга.
Дмитрий Васильев: На самом деле духовные силы человека могут быть безграничны. Нужно просто открыть ноты, и музыка оживает (берет со стола партитуру). Вот, «Евгений Онегин» Чайковского, для Италии готовлю. Открываю, и здесь – все. «Когда бы жизнь домашним кругом я ограничить захотел…» — и ты уже там. Так же ты берешь книгу и погружаешься в нее.
— Можно ли сказать, что люди творческих профессий лишены профессионального выгорания?
Дмитрий Васильев: На практике такое происходит. В любой сфере можно найти специалистов, которые начинают достаточно ярко, подают надежды. Но потом – семья и т.д. Мало кому удается сохранить огонь. Вы правильно сказали, что это разные реальности. Они параллельные, но они переплетаются. Все идет вместе – и профессия, и быт, и любовь, и дети. Это такой «слоеный пирог» или даже «сельдь под шубой». Когда мы вечером смотрим в окно, мы видим то, что за окном. И мы видим само окно, стекло. И мы видим свое отражение в окне. И се это мы видим одновременно – все это и есть наша жизнь.
Марина Костерина: Главное – не терять вдохновения, и у каждого оно свое.
Дмитрий Васильев: Одно дополняет другое. Как можно переживать за Татьяну, за Ленского? Как можно исполнять Евгения Онегина, и не знать, что такое любовь? Нужно расти.
— Как быть дирижеру, который управляет морем музыки, трактует написанное композитором? Привносит ли он что-то свое?
Дмитрий Васильев: Здесь нельзя задумываться: а вот привнесу-ка я что-то свое! Хотя есть и такие товарищи, которые любят эпатировать. Я придерживаюсь тех принципов, что главное – выразить написанное композитором. Все равно это получится оригинально. А вот оригинальничать нельзя! Нужно попытаться увидеть и прочитать, исполнить то, что написал композитор. В любом случае это будет индивидуально.
— Бывало ли, что знакомое произведение открывается совершенно по-новому?
Дмитрий Васильев: Конечно! Более того, так и должно быть. 10 лет назад я дирижировал пятую симфонию Чайковского, и я был совсем другим человеком. Теперь я открываю партитуру – и как я раньше этого не видел, не замечал? А через 10 лет будет – «вот сейчас я точно знаю, как надо». Главное, быть абсолютно уверенным в том, что ты делаешь сейчас. Надо просто верить в это.
— Значит, важно быть уверенным в том, что происходит здесь и сейчас, быть полностью погруженным в музыку?
Дмитрий Васильев: Погружение в музыку у музыканта должно быть абсолютным. Исполнитель, дирижер в том числе, на сцене решает множество задач. Есть образ, как карта или навигатор. И мы понимаем, в каком темпе и характере должна быть музыка. Но при этом есть масса обстоятельств. У инструменталиста есть масса технических параметров – как руку повернуть, палец поставить, как сесть, как встать и т.д. У дирижера так: этот музыкант сам не вступит, ему нужно показать. А этому нужно показать раньше. А здесь, наоборот, не нужно показывать, а то переборщат. Нюансов масса. Но публика не должна ни в коем случае этого замечать. Есть образ музыки – ему нужно следовать.
— А с новым оркестром в новом городе появляются новые нюансы? Например, с нашим Павлодарским симфоническим оркестром?
Дмитрий Васильев: Совершенно верно. За чтением за пультом можно вспомнить, как вчера мы гуляли на Набережной Иртыша вместе с народом, отмечающим праздник весны Наурыз. И в итоге все реальности складываются и совмещаются. Музыка Моцарта, написанная 250 лет в Австро-Венгрии, она про всех людей. Она открывается любому человеку. И я уверен, что каждый павлодарец ее понимает. Ведь она и про людей, которые живут в Павлодаре.
Ирина КОВАЛЁВА, фото автора, «Наша Жизнь» №13, 04.04.19
